В густых зарослях можжевельника и акации машину удалось спрятать так, что ее не разглядеть и с двух шагов. Максим Ларкин отошел и присел на корточки, рассматривая свое творение.

– Ну как, пойдет, товарищ капитан?

– Молоток! – кивнул Котов. – Не маячь и следов не оставляй с этой стороны. Значит, так, парни! До захода солнца у нас времени не так много. Лимон!

– Я, – согнал с лица улыбку Ларкин, услышав свой позывной.

– Остаешься здесь. Твоя задача – охрана машины и снаряжения. Займи позицию чуть выше по склону. Наблюдаешь за подходами к заводу. В случае опасности действовать по обстоятельствам.

– Есть, – кивнул Ларкин, проверяя автоматные магазины в нагрудных карманах.

– Я, – продолжал Котов, – ухожу вон туда, на южный склон, и наблюдаю за территорией завода. Нам важно знать, где здесь размещены люди, где их логово. Зимин, берешь Савичева и спускаешься с ним к крайним цистернам. Постарайтесь рассмотреть, что там за ними. Ни с одной точки этой части территории не рассмотреть. Бомбили тут на совесть, все разворочено. Только очень осторожно. Не засветитесь. Приборы ночного видения не забудьте. Напоминаю, что наблюдаем до трех часов ночи. Потом по моей команде снимаемся и собираемся здесь. Проверим коммуникаторы.

Отпускать Зимина капитану не хотелось. Маловато опыта у лейтенанта, может нашуметь. Хотя старается парень, многому научился, а все равно слабоват по сравнению с другими бойцами. Но и оставлять его без дела не стоило. Как из моральных принципов, так и с точки зрения максимальной пользы для дела. Посадить Зимина вместо себя на основную точку наблюдения нельзя, он и половины не увидит, пропустит много важной информации. Это целое искусство – наблюдать. Оставить вместо Ларкина охранять машину и следить за дорогой? Так и охранник из лейтенанта пока не очень. Ларкин служит по контракту уже восьмой год, и все время в спецназе ГРУ. Он разберется и с десятком противников, если кто-то обнаружит машину, да еще сделает это по возможности тихо.

Нет, лейтенанта одного отправлять куда-то с заданием пока нельзя, поэтому лучше пусть поможет Савичеву. Вообще-то у Савичева с Зиминым самое опасное задание. Они должны подойти как можно ближе к развалинам завода. А в таком деле нужна пара разведчиков. Вот пусть Зима и подстрахует Сову.

Можжевельник кончился, и Котову пришлось осторожно пробираться среди стволов алеппской сосны. Мощные старые деревья гибли здесь, видимо, еще со времен работы нефтеперерабатывающего завода и своей обычной высоты до 40 метров не достигли. Стволы изогнуты, кроны редкие. Но росли они тут часто и представляли собой прекрасное место для скрытного наблюдательного пункта.

Устроившись на опавшей хвое с биноклем, Котов первым делом посмотрел на заросли, где была спрятана машина. Хорошо поработали ребята, даже сверху пикап не видно. А где главный маскировщик? Ларкина Котов так и не нашел, хотя минут пять водил биноклем по зарослям. Ну, глупо было бы надеяться – прирожденный разведчик, признанный мастер рукопашного боя. Опустив бинокль, Котов осмотрел панораму разрушенного завода, остатки асфальтированного шоссе, ведущего к заводу с запада, развороченные железнодорожные пути с перекрученными рельсами, торчащими разбитыми бетонными шпалами. Несколько поваленных сгоревших железнодорожных цистерн дополняли пейзаж с южной стороны. Дальше лопнувшие нефтехранилища – огромные цилиндрические баки. Вышки с факелами для отжига высвобождаемого при крекинге газа, которые потухли годы назад. И что за нефтехранилищами, ниоткуда и не видно. Видно было бы с северной части, но там нет холмов, куда можно было бы подняться с биноклем. Котов приложил к глазам бинокль и стал рассматривать развалины по секторам.

Зимин и Савичев спустились к миртовой роще и залегли. Отсюда до останков заводской железной дороги было всего метров сто. Правда, придется пробраться через изуродованный бетонный забор ограждения. А там арматура, проволока, много всякой железной дряни, в темноте преодолевать такое препятствие будет сложно. Спецназовцы приложили к глазам бинокли и стали рассматривать остатки забора.

– Вон хорошая дыра, – шепотом сказал Зимин. – От нас на десять часов. И в высоту метра два. И колючек там не видать.

– Хорошая дыра, – так же прошептал в ответ Савичев. – Только вон за дырой гадость какая-то черная. Огромная лужа битума, скорее всего, землей присыпанная. Вляпаемся.

– Где? Точно, – вздохнул переводчик, с грустью признав, что сержант-контрактник наблюдательнее его. – Да, соберем битум на ботинки, потом не отчистишь, придется по пуду на ногах таскать.

– А вон правее, смотрите, товарищ лейтенант. Видите, на два часа плита одна стоит под наклоном. В эту щель мы пройдем, сто пудов. Правда, с этой стороны всякого металлолома полно, но нас оттуда будет не видно, когда мы станем пробираться через ржавое железо. В принципе, совсем не сложно.

– Да, хорошо, зато потом почти чисто. Ну, что, Савичев, что вам опыт подсказывает? Спускаемся и ведем наблюдение от забора, или…

– Может, пока светло, отсюда понаблюдать, – постарался максимально корректно ответить сержант, – снизу обзора такого нет. Если прикажете, то я и один могу спуститься.

– Нет, не стоит, – подумав, ответил лейтенант. – Давайте пока останемся здесь. Нам, наверное, надо прикинуть свой дальнейший путь по территории.

– Я предлагаю вот как. От щели между плитами мы идем чуть правее, где воронка от бомбы. Видите, там рельсы все вверх вывернуло? Оттуда у нас, наверное, будет хороший обзор, просматривается половина всего пространства, которого здесь не видно. Потом перебежками до крайней цистерны, а дальше решим.

– Смотрите, Савичев, патруль!

Спецназовец боковым зрением увидел, куда направлен бинокль лейтенанта, и тут же повернул свой. Трое боевиков шли вдоль внешней стороны разрушенного забора, неторопливо пробираясь через развалины покореженного бетона и торчавшие в разные стороны металлические конструкции. Они старательно осматривали все вокруг, иногда даже приседали, что-то разглядывая. Один, видимо, старший, часто прикладывал к глазам бинокль, направляя его на заросли.

– Не нравятся они мне, – пробормотал Савичев.

– Это значит, что территория патрулируется, – поддакнул Зимин. – Если только они не ищут чего-то, например, кусок трубы, чтобы сделать себе турник и по утрам заниматься зарядкой.

– Смешно, – хмыкнул Савичев. – Но, в принципе, и такое может быть. Не факт, что это патруль. Не хотелось бы думать, что мы нашумели, поэтому их и выслали сюда.

– Зима, я – Барс! – вдруг послышался в наушниках голос Котова. – Как у вас?

– Нормально, Барс. Кажется, территория или периметр патрулируется. У нас тут трое «бандерлогов» прочесывают местность.

– Ясно. С восточной стороны тоже. Только что ушли. Будем считать, что один вывод сделали. Засекайте время. Нужен хронометраж и порядок обхода, а то можем нарваться.

– Есть, командир!

Котов продолжал осматривать территорию. Он так и не понял, откуда вышли патрули и куда ушел только что виденный им. Завод большой, правда основательно разрушенный, но прятаться тут могут боевики в любом количестве и в любом месте. Ясно, что их тут мало, ясно, что это не место дислокации огромных подразделений. Но все же. Трое у Зимина под носом, трое только что были с этой стороны. Уже шестеро. Если взять по минимуму количество караульного подразделения, получается, что объект охраняют 18 боевиков. Но это минимум. Наверняка патрулируются и другие части периметра, есть еще и стационарные посты. Например, пулеметные точки, просто наблюдательные пункты. Вот вам и порядок чисел. Их тут должно быть не меньше тридцати человек. Взвод! Не хило для… четверых.