— Да, именно это и следовало сделать.

Его циничная усмешка постепенно исчезла, уступив место на удивление благожелательному выражению. Ничего подобного она раньше не видела. По непонятной причине ей захотелось плакать.

— Джастин, все возможные заверения не имеют ни малейшего значения. Сам факт, что вы вошли в мой дом и тем более в «Золотой бант», решил вашу судьбу в тот самый момент, когда вас узнали. Единственный рациональный вариант — объявить вас моей женой.

У Джастин перехватило горло. Стало трудно дышать.

— Ну и что теперь? — с немалым трудом выговорила она. — Это безумие не может продолжаться долго. Правда все равно выплывет наружу.

Гриффин вздохнул и ссутулился. Неожиданно он показался ей очень усталым и расстроенным.

— Вы правы. Боюсь, теперь у нас обоих есть только один выход. Безумие должно стать реальностью.

Несколько секунд Джастин потрясенно взирала на мужчину, открыв от удивления рот.

— Вы не можете говорить серьезно, — выдохнула она.

— Нет? — Его смех был резким и каким-то неумолимым. — У меня, как и у вас, имеются все основания быть серьезным.

Джастин с надеждой всмотрелась в его неумолимые черные глаза и не увидела в них ни юмора, ни иронии. Ничего, намекающего на чудовищную шутку, которую он явно намеревался с ней сыграть.

— Вы не можете хотеть на мне жениться, — прошептала она, ощущая, как что-то большое, подавляющее и более реальное, чем все, что она когда-либо чувствовала в своей жизни, развернулось и нависло над ней, заслонив свет ламп и ревущий огонь в камине. Она видела только Гриффина.

К ее немалому удивлению, в его взгляде мелькнуло веселье.

— О, я не знаю, — задумчиво протянул он. — Но мне кажется, что женщина, которая, по ее собственному утверждению, способна хладнокровно пристрелить мужчину, станет для меня отличной женой.

За полчаса Джастин не произнесла ни слова. Она даже ни разу не взглянула на Гриффина. Все время, пока они ждали Доминика, она сидела на краешке стула и рассеянно тыкала иголкой в свою вышивку.

За те же полчаса Гриффин раз десять проверял время по своим карманным часам, которые всякий раз вытаскивал из кармана, а потом аккуратно убирал обратно. Стоящие на каминной полке красивые позолоченные часы показывали то же самое время, но Гриффина они почему-то раздражали. Он всячески старался справиться со злостью на себя и раздражением из-за того, что Доминик все не появлялся, хотя ему была отправлена срочная записка. Джастин он старался не тревожить. Ей и так досталось.

Она, конечно, храбрилась, но не приходилось сомневаться, что она лишилась присутствия духа. Ею владело сильнейшее напряжение. Это было видно по бледности лица, из-за которой стали намного ярче веснушки на носу и щеках, по упрямо сжатым губам и скованной позе. Ее мир только что рухнул. Она больше не сможет ни вернуться к своей спокойной жизни компаньонки леди Как-Ее-Там, ни даже уехать с труппой бродячих акробатов.

Почувствовав, что больше не в силах сидеть на месте, Гриффин встал и принялся ходить взад-вперед по комнате. К концу дня он, наверное, протопчет дорожку в толстом и очень пушистом обюссонском ковре. Но если так, придется купить новый. Именно таким способом он теперь решал большинство проблем в своей жизни — забрасывал их деньгами. Вообще-то в его распоряжении было много средств, которыми он мог воспользоваться для достижения своих целей, но деньги являлись самым эффективным и чистым.

К счастью, вместе с ростом силы и влияния и укреплением репутации тяга к насилию у него исчезла. В большинстве случаев смутной угрозы было достаточно, чтобы получить нужный результат, и за это он всегда испытывал благодарность судьбе. Гриффин никогда не был щепетильным и особенно разборчивым — после жизни, которую он вел, это было невозможно, — но угрозы и насилие имели обыкновение, описав полный круг, возвращаться, принося с собой немало неприятностей.

Однако в данной ситуации ни деньги, ни угрозы, ни насилие, ни любое проявление силы не спасут его и Джастин от брачной ловушки. Гриффин совершил роковую ошибку — стал самонадеянным и беззаботным, и за это придется заплатить Джастин. Ему оставалось только попытаться спасти ситуацию и надеяться, что брак станет для нее меньшим скандалом, чем погибшая репутация.

— Вам обязательно нужно продолжать делать это? — спросила она, вклинившись в его невеселые мысли.

— Делать что? — не понял Гриффин.

Джастин судорожно вздохнула, чем привлекла его внимание к своей великолепной груди. Что ж, это все же утешение, и немалое. Он уложит девочку в постель, где хотел ее видеть с того самого момента, как она впервые вошла в его дом.

— Метаться взад-вперед по комнате. Словно зверь в клетке, — процедила она сквозь зубы. — Раздражает.

Да, возможно, когда-нибудь в будущем он и уложит ее в постель, но если страдающее выражение ее лица и холодный блеск глаз что-то значат, вероятнее всего, это будет не скоро.

— Я понимаю, вы нервничаете, — примирительно сказал Гриффин. — Почему бы вам не съесть что-нибудь? Уверен, вы сразу почувствуете себя лучше.

Джастин пронзила его испепеляющим взглядом, словно он прыгал по комнате в дурацком колпаке, и вернулась к своему шитью, бормоча что-то себе под нос. Она упрямо тыкала иголкой в ни в чем не повинную ткань, не обращая внимания на чай и закуски, которые принесла миссис Фелпс. Гриффин даже сам налил ей чаю, но она к нему не притронулась.

— Когда придет дядя Доминик, как вы думаете? — спросила она, когда Гриффин снова принялся протаптывать дорожку в ковре. — Уже прошла целая вечность с тех пор, как ему отправили записку.

— Прошел только час, Джастин. А мы оба знаем, что Доминик живет по собственному расписанию. Но я уверен, он скоро будет здесь.

Она покачала головой и с ненавистью уставилась на ткань, словно желая прожечь в ней взглядом дыру. Не обращая внимания на Гриффина, она что-то пробормотала о мужчинах — что именно, он не разобрал.

Гриффин помассировал себе шею — свело мышцы. На самом деле прошло больше часа с тех пор, как он отправил Фелпса на поиски Доминика. Это было первое распоряжение, которое он отдал после того, как объявил Джастин, что их брак, по сути, дело решенное. После этого он сжалился над девушкой, понимая, что ей необходимо на некоторое время избавиться от его присутствия, и послал ее наверх — проверить, как дела у Стивена. Заодно он воспользовался возможностью привести мысли в порядок. Помимо всего прочего, она бросилась на помощь, не подумав о своем внешнем виде. На ней был простой домашний халат, а потрясающие рыжие волосы скручены в небрежный узел на затылке. Она даже не заметила, что он практически развалился. Неудивительно, что Малборн посчитал ее кокеткой и его любовницей. С рассыпанными по плечам спутанными прядями и заспанными глазами, одетая в простой домашний халат, она выглядела так, словно только что выбралась из постели любовника.