Дверь в папин кабинет распахнулась в ту же секунду, как мы к ней подошли.

– Ангелина Саввична! – не сдержала удивление Тамара, столкнувшаяся с нашей живописной группкой нос к носу. – Вы зачем здесь? Кто вам разрешил??

Её строгие глаза обратились к моим спутникам поочерёдно.

– Они сопротивлялись, как могли! – пылко вступилась я за мужчин. – Тамарочка, милая, мне очень-очень нужно его увидеть! Умоляю вас!

– Он заснул, – смягчилась Тамара, сделав шаг в сторону. – Прошу вас, только потихоньку! И не все сразу, – она ни мгновения не сомневалась, кого впустить сначала. – Роберт Саввич, идите с сестрой. Ещё раз прошу, не разбудите его! Юлиан Павлович, а к вам у меня несколько вопросов, вы позволите?

С сожалением окинув нас с Робертом мрачным взглядом, Юлиан вздохнул и отступил назад. Мы с братом, перешагнув порог, бесшумно прикрыли за собой дверь.

Отец лежал на своём диване – бледный, с перебинтованным плечом, – и мне стоило огромных усилий не броситься к нему со всех ног. Он действительно спал, широкая грудь его мерно поднималась и опускалась, брови хмурились, из приоткрытых губ вырывался свистящий хрип.

– Папа, папочка! – прошептала я, опускаясь перед ним на колени. – Прости меня, мой бедный папочка, это я, я во всём виновата!

– Ну что ты, мышка, в чём ты виновата? – Роб уселся рядом со мной и тихонько сжал мои пальцы.

– Во всём, братик! Я так растерялась, когда этот огонь увидела, и потом… Потом смирилась, понимаешь? Когда поняла, что мне не выбраться, я перестала сопротивляться! Ах, зачем он туда полез!

– Кто-то тут говорит глупости, пользуясь моим положением, – неожиданно раздался сиплый голос отца, и приоткрылся его правый глаз. – А мне, между прочим, волноваться вредно!

– Папа!! – я уткнулась ему в плечо, громко всхлипнув.

– О-о-о, мне как раз сегодня душ не удалось принять! Всё складывается очень удачно… – Его пальцы ласково погладили мою макушку. – Ну, будет тебе, детка! Все живы, и это самое главное! А пара царапин – пустяки, дело житейское, как говаривал один очень упитанный господин в самом расцвете сил.

– Я так тебя люблю, папочка!

– И я тебя, доченька, – у отца дрогнул голос. – Люблю так, что… и дальше готов сколько угодно раз влезать в бушующий огонь, лишь бы не потерять тебя, ласточка моя!

– Я постараюсь никогда не вести себя так безрассудно, как Клара, папочка! – я подняла голову. – Но я правда не понимаю, как это получилось! Юлиан сказал, что под кроватью свечку нашли, а у меня вовсе никаких свечек не было, честное слово!

– Свечку? – взгляд отца потяжелел. – Я не знал. До меня эта информация не дошла. Я думал, что…

Он осёкся, бросив взгляд в сторону Роберта.

– Роберт, я теперь ничего не понимаю.

– Ты просто не хочешь понять, – тихо ответил брат странным голосом.

– Вы о чём говорите? – я переводила недоумевающий взгляд с одного на другого. – Папа, Роб!

– Да так, солнышко, – папа улыбнулся. – Не обращай внимания. Обычные мужские дела. Ну, дорогие мои, раз вы убедились, что моей жизни больше ничего не угрожает, попрошу теперь меня оставить. Спать хочется ужасно. Тамара какую-то дрянь мне подсунула, от которой в глазах козявки бегают.

– Надеюсь, ты не про нас говоришь, папочка? – прыснула я.

– Ты – моя самая любимая козявка! – отец поцеловал меня в лоб. – Ну, идите, и больше не шалите, детки!

– Постараемся себя сдерживать, папа! – я вскочила, подхватывая Роберта под руку. – Правда, братик мой любимый?

– Истинная! – солидно ответил он, сжимая мне ладонь. – Отец, если тебе что-нибудь понадобится…

– Я тут же вас об этом извещу! – папа устало улыбнулся. – Сынок… береги сестру, пожалуйста…

– Можешь на меня рассчитывать, отец!

Крепкий организм отца взял своё – не прошло и трёх дней, как он уже носился по особняку, как оглашенный, и даже пару раз попытался улизнуть из дома – правда, бдительная Тамара была начеку. Ничего, он справился и с этим затруднением: вереницей, один за другим, к его кабинету потянулся караван визитёров. С папками, чемоданчиками, портфелями, свёртками, рулонами – мне доставляло удовольствие разглядывать этих интересных, порою странных и даже изумляющих воображение посетителей. Некоторые из них при виде дочери хозяина останавливались, учтиво здороваясь, некоторые – смущённо улыбались и старались поскорее улизнуть, а один, показавшийся мне похожим на Жака Паганеля, с рассеянным видом налетел на меня в холле и, даже не извинившись, будто не заметив неожиданную преграду, помчался дальше, ещё крепче прижав к себе объёмный баул.

– Профессор Пряников, – с усмешкой пояснил Роберт в ответ на мой вопрос. – Гений. Или сумасшедший. Что, в принципе, одно и то же.

– Профессор чего, Роб?

– Всяких и всяческих наук. Полный их список, мышка, перечислить даже я не в состоянии, – он пожал плечами, и вдруг глаза его вспыхнули. – Слушай, пока Пряников будет морочить нашего отца – а это дело не пяти минут, уверяю тебя! – предлагаю совершить одно путешествие!

– Путешествие? – моё сердце подпрыгнуло от предчувствия чего-то чудесного. – Куда, Роб? В лес?

– Моя младшая сестрёнка решила, что на лесной опушке сейчас пылает костёр, вокруг которого восседают двенадцать мужичков разных возрастов?

– Твоя младшая сестрёнка не настолько глупенькая, брат! – прыснула я весело. – Хотя в гости к двенадцати месяцам сходить я бы не отказалась… Но если не в лес, то куда, Роб?

– Ты готова довериться мне и в ближайший час ни о чём не спрашивать, а?

– В ближайший час?! – обомлела я от счастья. – Но это же… такое долгое путешествие, Роб! Я готова, конечно готова!!

– Тогда одевайся потеплее, встречаемся внизу через пять минут! И смотри не попадись на глаза Тамаре, поняла?

– Будь спокоен, брат!

Выскользнули из дома мы тихо, никем не замеченные, и так же тихо завели мотор автомобиля, припаркованного у ворот с внутренней стороны двора. Что прошептал Роберт охраннику, я не слышала, но створка ворот открылась перед нами беспрекословно, и мы, донельзя довольные и взбудораженные ароматом тайны, пересекли границу между двумя мирами и покатились в неизведанную даль. Я с радостным удивлением наблюдала, как очертания «Золотого Бора» остаются где-то далеко позади, а машинка брата весело несёт нас навстречу настоящим приключениям.

– Мы едем, едем, едем в далёкие края! – пела я потихоньку, не отрывая взгляда от пейзажей за окном. – Весёлые соседи, траля-ля-ля-ля-ля…

Сердечко моё трепыхалось в груди непоседливой стрекозой. Впервые за эти месяцы я забиралась так далеко от дома, и этот факт не мог не вызывать в душе щемящего волнения. Вот уже наш посёлок остался позади, автомобиль свернул на широкую трассу и помчался вперёд, рассекая стремительным корпусом снежное пространство. Я не знаю, куда мы держали путь, но в данную минуту, признаться, мне было всё равно – само движение, скорость, парение над землёй завораживали меня, заставляя ещё сильнее биться сердце и ликовать душу. Позади осталось всё – волнения, горести, болезни и невзгоды. Лишь только эта белая дорога и мы с братом, соединённые одной тайной, – и ничего больше.