– Так и есть. Спасибо вам обоим за то, что позвали меня!

Саймон подумал, что впервые в жизни она произнесла такие слова не ради того, чтобы кого‑то впечатлить. Возможно, Пеппер права, утверждая, что его мать ищет возможность наладить их отношения.

– Рад, что ты смогла прийти.

– Я всегда найду время для своей семьи. – Сандра повернулась к Пеппер. – Скоро снова увидимся. На свадьбе.

– На свадьбе?

Пеппер бросила на Саймона обеспокоенный взгляд. Кажется, ее так же ужасала мысль о браке, как и его самого.

– Мама!.. – начал он, но не успел договорить, потому что увидел направлявшегося к ним репортера.

– Мне пора идти, дорогой!

Мать послала Саймону воздушный поцелуй, а затем села в ожидающую ее машину и уехала.

Саймон позавидовал ей, потому что ему отчаянно хотелось ускользнуть вместе с Пеппер от этой толпы, но он не мог так поступить, понимая, что сначала нужно убедиться, что магазин будет иметь успех. И поэтому Саймон приветливо улыбнулся репортеру и сосредоточился на интервью.

Пеппер вошла в пентхаус, держа Дейзи на руках, и обратилась к ней:

– Ты это слышала? У тебя теперь есть благотворительный фонд, названный твоим именем! Круто, правда? – Дейзи в ответ звонко тявкнула, а Пеппер добавила: – Это означает, что у приюта будут средства на еду, подстилки и мягкие игрушки для других щенков и котят, которые пока не нашли себе хозяев.

Дейзи, очевидно решив, что беседа окончена, начала вырываться из рук Пеппер, желая, чтобы ее отпустили. Пеппер отцепила поводок от ошейника Дейзи и поставила малышку на пол. Та сразу побежала в спальню.

Пеппер направилась на кухню. Все ее мысли были о Саймоне и о том, как они занимались любовью прошлой ночью. Казалось, это изменило отношения между ними. По крайней мере, для Пеппер это изменило все – она поняла, что любит Саймона. Если бы не ребенок, который помог ей снова открыть свое сердце любви, у Пеппер, возможно, не хватило бы мужества признаться в своих чувствах к Саймону ни себе, ни кому‑либо еще.

Вот только, судя по всему, он ее не любит, потому что ведет себя так, словно они не более чем соседи по квартире. Или, может быть, это ей просто кажется?

Она начала украшать кремом торт для запланированного на вечер маленького праздника для двоих. Дейзи вошла на кухню, волоча по полу своего плюшевого мишку. Положив игрушку к ногам Пеппер, кроха легла и буквально через несколько мгновений сладко уснула.

Пеппер намазывала крем на коржи и думала о том, как изменилось отношение Саймона к щенку. Похоже, он примирился с присутствием в квартире Дейзи. Сегодня Пеппер застала его ласково разговаривающим с малышкой. Кроме того, Саймон встал рано, чтобы вывести Дейзи на утреннюю прогулку, а после накормил ее завтраком, чтобы Пеппер могла подольше поспать.

Ей хотелось верить, что это – зарождение их семьи. Сердце снова наполнялось надеждой.

Закончив украшать торт, Пеппер поставила его на кухонный стол, положила рядом подписанную рождественскую открытку, добавила два фужера и бутылку виноградного сока в ведерке со льдом – вместо шампанского.

Затем Пеппер перешла в гостиную, зажгла огоньки на елке, снова поставила на проигрывателе диск с «Незабываемым романом» и удобно устроилась на диване.

Вскоре она услышала, как хлопнула входная дверь.

– Саймон, я здесь! – крикнула Пеппер.

Он вошел, сел рядом, кинул взгляд на экран телевизора.

– Опять смотришь этот фильм?

– Он один из моих самых любимых. – Пеппер игриво выгнула бровь. – И мы вчера не досмотрели его до конца.

Глаза Саймона озорно сверкнули.

– Хм… Даже и не помню, как отвлекся.

Он посмотрел на Пеппер с такой страстью, что ее щеки вспыхнули жарким румянцем. Она помнила каждую восхитительную подробность прошлой ночи, но с утра оба были так заняты, что у них не нашлось времени обсудить, изменила ли эта ночь их отношения. Пеппер подумала, что сейчас самый удобный момент поговорить по душам и признаться Саймону, что она его любит.

Немного нервничая, Пеппер выключила телевизор и уже собралась произнести заветные слова, но Саймон ее опередил, заявив:

– Я считаю, что мы должны жить вместе.

– Что?

Пеппер не верила ушам. Неужели ее мечты сбываются? Настала очередь для ее признания. Сердце так громко стучало в груди, что пульс эхом отдавался в ушах. Пеппер привыкла держать свои чувства при себе, потому что все, кого она любила, исчезли из ее жизни. А вдруг и Саймон тоже исчезнет?

Но ведь она ожидает ребенка – их ребенка, который всегда будет частью ее жизни, – а потому должна поверить, что у нее с Саймоном есть будущее.

Пеппер набрала в грудь воздуха, заглянула Саймону в глаза и призналась:

– Я тебя люблю.

Он с ошарашенным видом шагнул назад. Неужели это признание стало для него таким большим сюрпризом? Не дождавшись ответа, Пеппер спросила:

– Саймон, ты меня любишь?

– Я… мне очень жаль, – пробормотал он. – Это было ошибкой. Я не хотел вселять в тебя надежду на то, что между нами будет что‑то большее, чем сейчас.

Сердце Пеппер оборвалось. Она поняла, что приглашение Саймона переехать к нему вызвано не любовью. Просто ему так удобнее.

Пеппер стало ясно, что она только что совершила самую большую ошибку в своей жизни, влюбившись в этого мужчину. Пора собирать чемоданы и возвращаться к реальности.

Она повернулась и вышла из кухни. Щенок побежал следом.

– Пеппер! – окликнул ее Саймон.

– Оставь меня в покое! – бросила она, направляясь в спальню и чувствуя, как подгибаются неожиданно ослабевшие ноги.

– Пеппер!

Она промолчала, сморгнув подступившие к глазам слезы, скользнула в свою комнату и закрыла дверь.

Пора уходить отсюда, чтобы вернуть свою жизнь в прежнее русло. Ремонт в кондитерской близится к завершению. Можно уже возвращаться в свою квартиру – другого выбора не остается. Она слишком задержалась в этом пентхаусе. К чему тут оставаться и довольствоваться теми крохами привязанности, которые Саймон был готов ей подарить?

Пеппер начала собирать свои вещи, но внезапно из‑за двери донесся голос Саймона:

– Мы можем поговорить?

– Сейчас не самое подходящее время.

– Это важно!

Пеппер открыла дверь и заявила:

– Думаю, тебе не нужно больше ничего говорить. Дело в том, что…

Взглянув через ее плечо на кровать, Саймон перебил Пеппер:

– Ты уезжаешь?

– Да.

Он нахмурился:

– А что насчет ребенка?