Я устало вздохнула. Мне вдруг не захотелось ничего этого: ни крыльев, ни клыков, ни когтей, оттягивающих руки. Все вокруг внезапно стало напоминать дешевый фильм ужасов, и вот-вот через картонную стену декораций прямо в кадр вывалится пьяный техник. Однако этого не случилось, это было моя жизнь — вполне реальная и настоящая, только какая-то безумно нелепая.

— Видишь плохо? — продолжала допрос Жанна.

Я кивнула.

— Зато, наверное, слышишь хорошо?

Я снова кивнула.

Жанна внимательно меня изучала, иногда поворачивая то одним боком к себе, то другим.

— Когти внушают, — признала она, — их оставим. На руках, во всяком случае.

На мой удивленный писк она заметила с легкой усмешкой:

— Пока любовалась своими крылышками, не заметила, как на ногах когти выросли? Поздравляю, обувь насмарку.

Я поздравила себя с принятием мудрого решения оставить дорогущие мокасины дома и запастись несколькими парами кед. Вот она, обувь рядового оборотня! Представив такой лозунг для рекламной кампании какой-нибудь фирмы, я невольно прыснула со смеху, и Жанна схватилась за уши. Я недоуменно на нее смотрела, пытаясь различить выражение лица.

— Что ты сейчас сделала? — спросила она, морщась и растирая виски.

Я как могла сконцентрировалась и, тщательно контролируя каждое движение почти исчезнувшего языка, прошуршала:

— Ий… зсмйлась.

— Засмеялась? — переспросила она удивленно. Я кивнула.

На мгновение повисло молчание, и я услышала ее тихий неженский смешок:

— Надо будет пометить, чтобы при тебе в образе анекдоты не рассказывали — ультразвук получается.

Боже мой, неужели она только что пошутила?!

Меж тем она продолжала осмотр:

— Крылья… Ну-ка, пошевели.

Я с удовольствием напрягла новые мышцы, стараясь вместить в пару необходимых движений весь свой богатый арсенал — да, я хвасталась.

— Все-все, я уже поняла, что это твоя гордость, — хмыкнула Жанна, задумчиво обходя меня по второму кругу. Я едва могла поверить своим ушам, пусть и суперчутким: она стала разговаривать со мной по-другому! Ее тон и манера общения смягчились с того момента, как я превратилась! Пусть и совсем чуть-чуть, но все же! Будто кто-то вдруг дал ей отмашку: своя, такая же как ты. Промелькнула лукавая мысль: а заметила ли перемену она сама?

Я чуть поменяла позицию, стараясь лучше на нее настроиться и получить ответ, и в этот момент дверь осторожно открылась. Мы разом обернулись на звук и замерли, ожидая реакции, — это был Шеф.

— Брейк, дамы! — как обычно радостно возвестил он начало перерыва, просачиваясь внутрь. — Как успехи?

Его голос разделился для меня на сотни полутонов, разлетелся по нотам, распался по интонациям и собрался воедино, отразившись от стен зала, прежде чем за ним захлопнулась дверь.

Повисла тишина — видимо, Шеф увидел меня.

— Вау, — лаконично выдал он, и я услышала, как кофе в его руке дрогнул, хлюпнув. — А я своих в кафе для вас гонял… А у вас тут и без меня так интересно… Это полный вид?

— Да, — Жанна кивнула, — на данный момент.

— Круто, — Шеф отставил кофе на скамейку (стук картонной подставки о деревянную доску) и подошел ближе, нещадно топая, скрипя половицами и создавая новые воздушные потоки. — А 10% уже выделили?

— Нет еще…

Жанна не успела полностью произнести все звуки, как меня захлестнула новая волна злости: обо мне снова говорили как о неодушевленном предмете, будто меня тут и не было вовсе! Будто я корова или лошадь! Почему меня здесь ни во что не ставят?!

Резкий взмах крыльев отдался болью во всей спине, просекая ее мириадами невидимых линий, и я оторвалась от пола. Руки и ноги безвольно мотались вслед за колебаниями всего тела, как не мои, — крылья продолжали хлопать, и меня шатало в воздухе. Несмотря на это, ощущение покоя и безопасности заполнило все мое существо, от края до края, и даже злость на начальников стала тише. Я склонила голову набок, часто моргая подслеповатыми глазами. Видеть я могла, только что они стоят внизу, задрав головы вверх. Слышала я намного больше: как участилось от неожиданности дыхание Жанны, как быстрее забилось ее сердце, с каким звуком вырывался воздух из приоткрытого рта. Шеф выглядел намного спокойнее, дыхание его сбилось всего на мгновение и снова стало ровным, из горла вырывался тихий смешок, зато ритм сердца был какой-то странный, непривычный… Я попыталась прислушаться, но тут он поднял руку к глазам, чтобы не мешал свет лампы, и оглушил меня шорохом своей одежды. Изо всех сил мотая головой и проклиная свой чуткий слух, я инстинктивно еще несколько раз взмахнула крыльями, поднимаясь выше.

— Ого, — заметил Шеф, — интересная реакция на раздражители. Однако теперь надо бы ее оттуда снять. Ну или сманить обратно.

Я засмеялась. Совсем забыв о Жаннином предупреждении. Она сложилась пополам, затыкая руками уши, морщась и, кажется, бросая на меня гневные взгляды. Пульс ее бешено подскочил, дыхание стало поверхностным и частым. Зато Шеф остался стоять, не двигаясь, и никаких изменений я в нем не заметила — наоборот, он присвистнул (тут уже скривилась я) и даже заулыбался.

— Впечатляет, впечатляет, — он вытащил из кармана плаща трубку и, несмотря на яростное шипение Жанны, закурил, — вот это интересно! Однако сделай мне одолжение, не надо больше смеяться. Да и вообще, спускайся, у нас тут кофе вкусный.

Пару секунд я еще висела в воздухе, аккуратно поддерживая себя в одном месте мерными неглубокими взмахами, но запах кофе, долетавший до меня, и правда был чудесен, так что я решила спуститься. Вопрос был в том, как. Прошлый раз я просто рухнула Оскару на руки. Сейчас я что-то сомневалась в том, что Жанна одобрит такой способ приземления. Я попыталась рассредоточиться и отдать все на волю инстинктов, которые появились у меня вместе с крыльями. Я просто подумала, что хочу вниз. Крылья замерли, распластавшись на воздухе, я начала было падать, но тут они сделали широкий взмах, и меня чуть поддернуло вверх, не давая упасть. Так, то взмахивая, то замирая, я и опустилась на деревянный пол зала. От неровного спуска немного мутило. Шеф снова хохотнул.

Я покосилась на Жанну. Она не показывала своего неудобства, но сердце и дыхание, так и не вставшие в норму, выдавали ее с головой. Мне стало стыдно. Я пискнула, стараясь вложить в этот звук максимум раскаяния, и виновато на нее взглянула. При всей моей нелюбви, я все же чувствовала себя неудобно из-за того, что повторила ошибку, несмотря на ее предупреждение. Она чуть дернула плечом, не поворачивая головы. Видимо, в ее системе координат это означало, что инцидент исчерпан.

— Вау-вау, — Шеф уже протягивал нам кофе на подносе, попыхивая трубкой. Жанна в кои-то веки не отказалась, — надо будет рассказать Оскару про твой ультразвук, думаю, ему понравится.

При имени Оскара мы одновременно вскинулись. На мгновение повисла тишина, и я услышала, как глухо ударило ее сердце. Черт, это начинало раздражать: будто читаешь чужие мысли без возможности отключиться.