В этот раз все было иначе. Она была в Нью-Йорке два годаназад с Амадео. Обычно он летал в Америку один. Она предпочитала ездить вАнглию и во Францию. Но в тот последний раз они вместе отправились в Нью-Йорк,и это было похоже на сон. Они остановились в «Сен-Реджи», обедали в«Каравелле», «Гренобле» и «Лютеции», ходили на грандиозный прием дляамериканских дизайнеров, присутствовали на нескольких официальных ужинах,совершали длительные прогулки по парку. На сей раз не будет ни «Сен-Реджи», ни«Лютеции», ни тихих мгновений наедине. Теперь она не могла даже блуждать сосвоими воспоминаниями, видя его во всех знакомых углах их дома. Здесь нетзнакомых углов. Нет знакомых людей. Только Наташа, ее ребенок и Алессандро. Унее не осталось даже частички от жизни Амадео, и она вдруг пожалела, что не захватиланичего, что напоминало бы ей о нем. Какую-нибудь его вещь, на которую можнобыло смотреть, трогать и вспоминать, – что-нибудь напоминающее ей о смехе инежности в его глазах. Изабеллецца. Она все еще слышала, как он называет ееэтим именем.

– Мама! Мама! – Алессандро дергал ее за рукав. Они ужеприземлились. – Мы приехали.

Оба охранника быстро взглянули на нее.

– Пойдемте?

Самолет еще окончательно не остановился, а они уже были впроходе. Стив подал ей пальто, а второй телохранитель взял на руки Алессандро.В тот момент, когда самолет окончательно остановился, они уже вели ее попроходу. На мгновение ей показалось, что они еще летят, так как они чуть ли ненесли ее, торопясь к выходу. Через несколько минут они уже были на таможне, вто время как остальные пассажиры еще только медленно выходили из самолета.

Офицер на таможне сделал знак Изабелле открыть сумки. Онараскрыла все четыре. Алессандро и охранники стояли рядом.

– Цель вашего приезда?

– Семейное путешествие. – Таможенник бросил взгляд намужчин, стоящих по обе стороны от нее.

«Господи, что, если он догадается... если он узнает моеимя...»

– Что это за бумаги? – Он показал на два набитых доотказа портфеля.

– Кое-какая работа, которую я захватила с собой.

– Вы собираетесь здесь работать?

– Просто некоторые личные дела. Семейные дела. Он сновапосмотрел на две большие сумки, а затем принялся рыться в ее вещах. Там не былоничего интересного.

– Хорошо, проходите.

Все в порядке. Ей все удалось. Теперь им оставалось тольконайти Наташу, и они могли ехать домой. Мгновение она постояла, ничего не видя,размышляя, не случилось ли чего, а потом увидела ее, бегущую к ним сразвевающимися длинными светлыми волосами, шелковисто переливающимися на шубкеиз рыси. Она бежала все быстрее, приближаясь к Изабелле, и вот они уже обнималидруг друга, крепко сжав Алессандро в середине. Он запротестовал, а затемвзвизгнул, когда Наташа слегка ущипнула его за шею.

– Привет, Алессандро. Как ты? – Она быстро взяла его уИзабеллы, и две женщины стояли, глядя друг на друга, пока Наташа не сказала ейсевшим голосом: – Добро пожаловать домой. – А затем вновь повернулась кАлессандро: – А знаешь, какой ты тяжелый, малыш? Как насчет того, чтобы он самдошел до машины?

Но Изабелла быстро покачала головой. Его ножки почти некасались земли с тех пор, как они выехали из Рима. Его запросто мог кто-нибудьподхватить и унести; поэтому с самого начала их путешествия он все время был укого-то на руках.

– Все нормально. Я понесу его.

– Понятно. – Затем Наташа посмотрела на двухтелохранителей: – Пойдемте.

Маленькая группа как единое целое двинулась к выходу идальше к машине. К «роллс-ройсу» с водителем и номерными знаками с инициалами,которые Изабелла не успела рассмотреть. Прежде чем она смогла перевести дух,они оказались внутри обтянутого кожей салона, дверь закрылась, сумки уложили вбагажник, мужчины махнули на прощание, и шофер отъехал от тротуара.

Только тогда Изабелла осознала, что они не одни в машине. Напереднем сиденье сидел человек. У Изабеллы появилось удивленное выражение,когда он повернулся к ним, улыбаясь. Он был красивым, голубоглазым, с молодымлицом и серебристыми волосами.

– Ой. – Изабелла издала короткий звук, когда онобернулся.

Но Наташа быстро похлопала ее по руке:

– Все в порядке, Изабелла. Это мой друг, Корбет Эвинг.

Он кивнул и протянул руку.

– Я не собирался пугать вас. Мне очень жаль. – Онипожали руки, и Изабелла сдержанно кивнула. Она не ожидала увидеть в машиненикого, кроме водителя. Она вопросительно посмотрела на Наташу, но та толькоулыбнулась и перекинулась взглядом с Корбетом. Тогда Изабелла все поняла. – Какпрошло путешествие?

Сразу стало ясно, что ему известно только то, что онаприбыла из Рима. Выражение неподдельной легкости, с которой он спросил это,подсказало ей, что он ничего не знает о возможных ужасах путешествия. Всего намгновение она рассердилась, что Наташа прихватила его, но только на миг. Ей нехотелось вести вежливые разговоры всю дорогу до Нью-Йорка. Но было вполнеочевидно, что это он предоставил им машину, и, возможно, Наташа захотела, чтобыон поехал с ней. Казалось, они прекрасно понимают друг друга, и до Изабеллыдошло, что, может быть, Наташа тоже проявила осторожность и нуждалась в егоподдержке.

Изабелла сделала над собой усилие и улыбнулась. Оначувствовала, что обязана сделать это ради подруги.

– Путешествие прошло прекрасно. Но думаю, мы оба...немного... – Изабелла вдруг запнулась. Она была настолько измучена, что струдом подбирала слова. – Мы оба очень устали.

– Могу представить. – Он снова кивнул, отвернулся итихо заговорил с водителем. Но хрупкая красота Изабеллы не ускользнула от него.

«Роллс-ройс» плавно затормозил у дома Наташи, и им навстречутотчас же устремились швейцар и носильщик. Изабелла вышла из машины, крепкодержа Алессандро за руку, с выражением замешательства на бледном лице. Глядя наздание и засаженную деревьями улицу, она вновь осознала, как они далеко отдома. В другом мире, в другой жизни. Всего день назад она работала в «Сан-Грегорио»и жила на вилле в Риме. И вот она здесь, у Наташи, на Парк-авеню в Нью-Йорке.Было шесть часов вечера, и толпы ньюйоркцев возвращались с работы домой. Былотемно и прохладно, но вокруг них царили возбуждение, какофония звуков, симфонияярких огней. Она успела забыть, каким шумным и деловым может быть Нью-Йорк,даже более безумным, еще сильнее возбуждающим, чем Рим. Пока она ненадолгозадержалась на дорожке, наблюдая за женщинами в разноцветных тяжелых зимнихпальто и меховых шапках, спешащими мимо, теряющимися в толпе процветающих,энергичного вида мужчин. Она вдруг подумала, что было хорошо пойти куда-нибудьпрогуляться, подышать воздухом. Ей хотелось смотреть на этих людей,принюхиваться к запахам города и заглядывать в магазины. И уже не имело значения,что она почти не спала последние сорок часов, проехав и пролетев чуть ли неполмира. Всего на миг ей вновь захотелось вернуться к жизни, стать одной изних. Наташа и Корбет молча наблюдали за ней, пока швейцар относил багаж.