Его звали Джексон, и он работал в эконом-классе вместе с Кэсси. Он был из маленького города в Оклахоме, неподалеку от границы с Техасом. «Сплошные элеваторы, чокнутые проповедники и путешественники, ищущие трассу шестьдесят шесть», — мог бы сказать он. Сколько ему лет? Двадцать пять или двадцать шесть, не больше. Еще совсем ребенок. В полете они немного пообщались на бортовой кухне, поиграли в слова со своих телефонов, сидя на откидных сиденьях, и Кэсси пришла к выводу, что детство этого парня прошло в тысячу раз веселее, чем ее собственное, но в таком же захолустье. Выбор профессии бортпроводника — одновременно и бунт, и бегство.

— Знаете, в музее есть тайная комната, и там только пенисы от статуй, — добавил капитан. — Моя дочь училась один семестр в Риме и сказала, что это не городская легенда.

— Ага. Кажется, какой-то папа велел отсечь всем статуям их хозяйства и заменить их фиговыми листами, — подключилась бортпроводница из бизнес-класса (ее звали Эрика и у нее были внуки, больше Кэсси о ней ничего не знала). — Получается, они их сохранили? Не слышала об этом. Ну ничего себе!

— Так, у меня появилась цель в жизни, — провозгласил Джексон. — Вернуть мраморным мужикам их достоинства у меня вряд ли получится, зарплата маловата. Но когда-нибудь я увижу эту тайную комнату!

— Только представьте, и у Ватикана есть скелеты в шкафу, — вмешалась Кэсси.

Вообще-то она помалкивала, но веселый настрой, воцарившийся в автобусе, был так заразителен. Впрочем, радовалась она недолго.

— Ага, представьте, — подхватила Эрика. — Господи, да они есть у всего мира! У каждого есть свои скелеты в шкафу. Почему в Ватикане должно быть иначе? Моя подруга на прошлой неделе работала на рейсе Париж — Дубай. И когда они вернулись в Нью-Йорк, всех членов экипажа допросило ФБР. И почему? Пассажира, который летел их рейсом, убили в номере отеля!

— Что-то я не догоняю, — удивился Джексон. — Если пассажира убили в Дубае, зачем ФБР допрашивать экипаж?

— Говорят, это было просто неудачное ограбление, но подруга в это не верит. Вот ни капли не верит. Агенты спрашивали, не заметили ли они что-то необычное на экране его ноута или в бумагах на столике, не сказал ли он чего-то, что могло бы оказаться полезным. Она думает, что этот парень — шпион или кто-то из бортпроводников шпион. Ну, знаете, ЦРУ, КГБ и все такое. К чему я веду? Вокруг полно людей со своими скелетами в шкафу.

— Работа в авиакомпании — отличное прикрытие для шпиона, — заметил пилот. — Так было и так будет всегда. Повод для постоянных перелетов. Можно — по крайней мере, проще — протащить контрабандой на другой конец света, например в Кремль, что-нибудь, украденное из Пентагона.

Кэсси увидела, как несколько членов экипажа полезли за своими телефонами, чтобы почитать новости о трупе в Дубае, и тоже нырнула в сумку — за солнцезащитными очками. Обмотаться бы еще шарфом, вот только в Италии это не так оправданно, как в Эмиратах.

Кэсси решила не ходить с коллегами на экскурсии. Пробормотала, что не очень хорошо себя чувствует, но попросила тех, кто собирался в магазины неподалеку от гостиницы, позвать ее, когда пойдут ужинать, — возможно, она присоединится.

Устроившись в номере, она не завела часы, не попросила ресепшен ее разбудить и к одиннадцати утра уже спала крепким сном. Открыла глаза она около двух часов дня. Проснулась она с ощущением почти кошачьей удовлетворенности. Ей никогда не спалось лучше, чем в Европе в полуденные часы. Сначала она долго разглядывала большой рисунок Колизея на стене рядом с кроватью, потом перевела взгляд на тонкую, как лазерный луч, полоску света между шторами. Мысли блуждали в ее голове и в итоге вернулись к тому недавнему моменту, когда она также проснулась в номере отеля. Кэсси почувствовала легкую тошноту. Надо протянуть руку и взять телефон с прикроватной тумбочки.

И все же она позволила себе немного растянуть мгновение. Подумала о кошках в приюте, о своих племянниках. Ей хотелось сосредоточиться на тех, кого она любит, и на моментах, когда она не безумствует.

Наконец она взяла телефон. Нацепила на голову простыню и взглянула на экран. А если все еще хуже, чем она ожидает? Возможно. Возможно, нет. Оказалось, она проспала три звонка от Фрэнка Хаммонда из ФБР и три текстовых сообщения от Меган. И эти сообщения сказали все, что ей хотелось узнать:

«Не знаю, где ты, но я видела в интернете две фотки. Ты их видела?»

«Позвони мне, когда сможешь. Я еще в Штатах. Улетаю сегодня вечером. Я тебя прикрыла».

«Наверное, ты в Европе. Позвони. Джейда и Шейн тоже видели фотки».

Кэсси положила телефон на подушку и закрыла глаза. Интересно, что Меган постаралась не написать ничего разоблачительного или как минимум ничего убийственно неоспоримого. Короткая фраза «Я тебя прикрыла» — единственное, что теоретически может вызвать вопросы. Кэсси посмотрела достаточно юридических телешоу, чтобы понимать (или хотя бы убедить себя), что эти слова можно интерпретировать тысячей разных способов. Но намек очевиден: Меган поверила, что Кэсси — женщина на снимках и что она, скорее всего, провела ночь с Соколовым. И теперь хотела защитить подругу, скрыть тот факт, что та вернулась в гостинцу в Дубае незадолго до того, как экипаж должен был спуститься в лобби. Возможно, она хотела сделать даже нечто большее — обеспечить алиби.

В любом случае Кэсси понимала, что должна позвонить Меган. Насчет Хаммонда — непонятно. Наверное, вместо него следует позвонить Ани. Разве не для таких ситуаций нужны адвокаты?

Впрочем, сначала надо выпить. И наверное, поесть.

Выбравшись из постели, она удивилась, как холодно в номере. Заглянула в маленький холодильник и выяснила, что он пуст. Мини-бара нет, а значит, придется спуститься вниз. Возможно, там она натолкнется на кого-то из коллег. Кэсси решила, что это маловероятно. К тому моменту, когда она, приняв душ и одевшись, выйдет из лифта в лобби, все разойдутся по своим делам, если уже не разошлись.

Одевшись, высушив волосы и накрасившись, она села на край кровати и обвела взглядом номер. Она никогда не крала из гостиниц для себя, но на протяжении долгих лет прихватывала что-нибудь для сестры, племянника и племянницы. Порой она пыталась себя оправдать: гостиница не стоит своих денег; то, что она возьмет, все равно спишут; и (конечно!) так делают все. В разное время она притащила сестре из Франции красивый черный халат (который свистнула из корзины для грязного белья, стоявшей на тележке горничной), подушки с экзотическим рисунком из Вьетнама, изысканные деревянные вешалки из Сан-Франциско, синий фарфоровый кофейный набор из Италии (который обнаружила на полу под дверью другого номера), очень пушистые полотенца из Майами и латунную стойку для журналов из Германии. Для детей она тырила декоративные статуэтки, маленькие, но интересные рисунки, фотографии и картинки, не прибитые намертво к стенам. (Фотографию или рисунок она снимала сразу после заселения и тут же звонила на ресепшен, чтобы сообщить о пятне на стене над кроватью или рядом со шкафом.) Она привозила детям изображения маяков и небоскребов, архитектурных достопримечательностей Парижа, Сиднея и Рима. В гостиничных номерах она находила для детей безделушки и пресс-папье с изображениями драконов (Ханой), викингов (Стокгольм) и балерин (Москва).