— Даг!!!

— Но так уж случилось, что помер он не от старости. Прирезали его за кошелек. Или задушили в порыве ревности. Или утоп он, свалившись с мостков. Не помнит уже никто, да нечего об этом помнить…

— Хватит пересказывать мне легенду гоблинов!

— Тебе принципиально услышать все версии смерти Мертвеца до его возвращения в поллунный? — осведомился Даг.

Сжав зубы до такой степени, что они заскрежетали, я покачала головой…

— Оказавшись там, куда попадают все грешники, воришка вдруг ожить. И пока демоны Геенны решали, кому же достанется его душа, залез он к одному из них в карман, и вытащил оттуда монеты. Деньги Геенны, — Даг внезапно замолк, глядя на меня.

Молодец. Понял, что мне нужно понять. Осознать окончательно, что монеты действительно оттуда. Из места, куда попадают души всякого, кто не мог жить праведно.

И странный мужик, похожий на зомби, — действительно Падший. Эфемерный пожиратель миров… душ… что он интересно кушает на обед?

Странная мысль… я точно не хочу знать, чем питается тот, кем я все время ругаюсь…

— Можно дальше говорить? Или ты решила вздремнуть перед обедом? — осведомился Даг.

— Я думала, это ты задремал! — вернула шпильку я. — Не спал же всю ночь, бедняжечка…

Даг сощурился, глядя на меня с восторгом. А я подумала, что без взаимных острот мы с начальничком не можем общаться.

Хорошо это или плохо, интересно?

Хотя, о чем это я? Как только мы избавимся от проклятья, я тут же закончу это дурацкое знакомство с надоедливым паразитом по имени Даг!

«Паразит» тем временем закончил буравить меня благосклонным взглядом, душераздирающе вкусно зевнул, заразив меня этим недугом, и продолжил:

— Мы с тобой остановились на том, что наш воришка ограбил демона. А потом сбежал от своих тюремщиков, мечтая вернуться в мир живых. Но без помощи он обойтись не мог. И начал он искать самого жадного из демонов.

— И самого бедного, — не удержалась я. — Что ты выдумываешь? В гоблинской сказке про жадность ничего не сказано!

— Зато сказано в вампирской. А у элуантропов у демона, что согласился на эту сделку, даже имя есть. Здохриштук.

— Здх-ри… что? — у меня язык в трубочку свернулся. До этого момента я была уверена, что только у фейри и светлых эльфов трудновыговариваемые имена. А оказывается, демоны поинтереснее будут… хотя, это же сказка. Чего там только нет.

— В общем, нашел будущий Мертвец жадного демона, дал ему денег и попросил вернуть его к жизни. Демон согласился, но поставил условие: воришка должен отдать ему все, что имеет.

— Все деньги Геенны, верно? — уточнила я.

— Нет. Это только у гоблинов есть эта приписка. У остальных — все, что имеет, до последнего гроша. А у фейри демон потребовал у воришки душу. После второй смерти, разумеется. А воришка решил, что очистится от грехов, да и отправится в Парадиз после второй смерти. Туда, где демон-помощник его не достанет. Обмануть он решил своего благодетеля, если это слово в принципе применимо к такому существу, как демон.

— Хороший план, — пожала плечами я. — Дальше что?

— Дальше демон вернул предприимчивого вора в подлунный, и начал тот жить по-прежнему. Вот только жизнь его стала унылой. Не чувствовал он больше вкуса дорогого вина. Не радовали его даже самые удивительные чудеса. Не знал он ни любви, ни нежности, ни злости. Не боялся он никого и ничего, да и не нужен был никому. И все оттого, что солгал он демону не только насчет дальнейших планов. Часть монет, украденных в Геенне, от все-таки придержал в одном из своих карманов бездонных. Только тратить их не стал. Или не мог, кто знает? В сказке гоблинов он хранил их в особом сундуке, но в других преданиях упоминаний о нем нет. Всего тридцать их было, как понимаешь.

— Двадцать четыре золотых и шесть серебряных, — чувствуя себя очень странно, произнесла я.

Это все сказки. Но… как же моя жизнь похожа на ту, что вел Мертвец после воскрешения…

— В общем, закончилась у парня вторая жизнь, умер он. Что там с ним в Геенне снова приключилось, не знает никто. Вот так.

— Хорошие сказки. Только ни к чему они нас не привели, — разочарованно протянула я. — Хоть восемь версий, хоть тридцать пять! Все одно. Мертвец умер, а монеты остались, вот и все. А тот, кто коснется их — платит долг Мертвеца. Мы сгнием заживо, Даг. Оба.

Повисло меланхоличное молчание. Все зря. Все, что со мной происходит — бессмысленно. Я родилась, для того, чтобы умереть, так и не успев вкусить настоящей жизни. А Даг… зачем он в это влез? Как он мог быть таким идиотом? Нилди, ворожея без диплома, пробормотала какую-то чушь, а он ей поверил! И теперь он обречен расплачиваться за свою глупость.

Платить долг Мертвеца вместе со мной.

— Ты чего приуныла? — голос Дага звучал подозрительно жизнерадостно. — Все же хорошо.

Я почувствовала, что у меня внутри понимается волна негодования и жуткого, совершенно нестерпимого желания врезать этой наглой морде лопатой! По морде, ага!

— Ты ведь еще не все рассказал, верно, — прошипела я с таким свистом, что сама испугалась собственного голоса. Даг, тот и вовсе икнул.

— Так я и не утверждал, что закончил! — он опасливо покосился на меня. — С чего ты это вообще взяла?

— У тебя был такой тон, будто «сказке конец»!

— Ну прости, я с мыслями собирался. Сейчас будет как раз та самая часть, где версии различаются. У всех.

— Ну и чего ты молчишь тогда?!

— Я говорю! Но ты меня все время перебиваешь!

— В последний раз ты сам глубокомысленно замолчал! Ввел меня в заблуждение, и радуешься!

Даг издал нечленораздельный звук, чем-то похожий на кряканье. Кажется, он тоже разозлился. На что это, интересно? Это ведь не я веду себя, как свинья!

— Давай уже заканчивать, — я поджала губы и, чтобы хоть чем-то занять руки, схватила со стола пирожок. Желудок протестующе заворчал.

Даг допил свой кофе, налил себе еще и, укоризненно глянув на меня, начал говорить.

— Помнишь концовку сказки, что рассказал Шкуб'Дук? Никогда не бери чужого. Не прикасайся к монетам с вычеканенным профилем Падшего. Не будь жадным. И тогда проклятье Мертвеца тебя никогда не настигнет.

— Помню. Дальше что?

— Так вот, у других рас иные способы избавиться от проклятия. Эльфы утверждают, что нет иного выхода, как сдаться и умереть. Стать настоящим мертвецом. Гномы утверждают, что для избавления нужно найти тот самый сундук, положить в него монеты и сжечь его дотла. Дриады пошли дальше — они утверждают, что иного способа, кроме как убить всю свою семью не существует. Вампиры романтично предлагают убить любимого. Фейри считают, что нет наказания большего, чем уйти в пространство между мирами. Эфир. Элуантропы думают, что нет иного способа, как отказаться от своей второй сущности. Вервольфы бояться стать одинокими, и именно это — их способ избавиться от проклятья. И знаешь, Хельга… ты права. Эти сказки нам ничего не дают.