– Наше место! – Метис перехватил его взгляд. – Здесь можно встречаться с информаторами и курьерами, не таясь и без «маски», – никто ничего не заподозрит. Ладно, идем обратно.

Обратно?! Уже?! Судя по всему, передача денег состоялась, пока Дмитрий пялился на «мыслителя»: от Метиса, пошатываясь, удалялся какой-то бомж. Как пакет с деньгами перекочевал к нему, Дмитрий не видел, но довольное лицо Метиса свидетельствовало о том, что операция прошла успешно.

– Слышь, а этот, случайно, не из ваших? – Дмитрий кивнул на «мыслителя», вяло застегивающего ширинку непослушными пальцами.

Метис осклабился:

– Это отвлекающий маневр. Отводит глаза не хуже маскирующих заклинаний.

Да уж! Не то слово!

Обратно в метро они возвращались обычным путем. Влились в толпу, подошли к турникетам. Народ воротил носы, но в давке, обычной для привокзальных станций, оградить себя от общества бомжей было невозможно. Метис вынул из кармана билет метрополитена. Карточка дважды коснулась желтого круга валидатора. Метис пропустил вперед Дмитрия, следом прошел сам. Препятствий им чинить никто не стал.

* * *

Второй раз они вышли на Баррикадной. Удалились от метро на приличное расстояние. Зашли во дворы.

Дмитрий помнил, что нужно передать кому-то еще один пакет. Костян говорил – через почтовый ящик. Интересно, в каком подъезде находится этот секретный передаточный ящичек Вольных? И как они попадут за железные двери с домофонами и злыми консьержками?

То, что сделал Метис, Дмитрий ожидал меньше всего. Проходя мимо контейнера для мусора, Вольный бросил черный сверток с деньгами туда.

Дмитрий озадаченно уставился на Охотника.

– Все, уходим, – Метис потащил его в сторону.

Отошли в переулок. Только здесь Метис отпустил спутника.

– Это и есть ваш почтовый ящик? – Дмитрий оглянулся на мусорный бак.

– А чем он плох? – улыбнулся Метис.

– Разве это надежное место?

– А разве нет? Согласись, мало кто станет копаться в мусоре. Ты вот станешь?

– Я – нет, – передернул плечами Дмитрий. – Но…

– Но?

– Ну не знаю… А если заглянет какой-нибудь случайный бродяга, который вообще не при делах, и сопрет то, что предназначается другим?

– Не-е, случайный не заглянет и не сопрет, – уверенно ответил Метис. – Тут территория поделена четко, как у мафии. Чужаков на свои хлебные места никто не пускает.

– А если мусор просто вывезут?

– Не успеют, – усмехнулся Метис. – Наши люди изучили график движения мусоровозов и проверят контейнер еще до появления коммунальщиков. Ага, глянь-ка, получатель бандерольки уже здесь.

Из соседнего переулка вышла старушка, одновременно жалкая и мерзкая на вид. Грязная… даже издали видно, насколько грязная. Из тех одиноких и несчастных пенсионерок, которые, оставшись без родственников или будучи брошенными ими, потеряв или пропив квартиру, собирают бутылки, клянчат мелочь, спят на лавочках, неизвестно чем питаются, неизвестно где ночуют и вообще неизвестно как доживают свой век.

Старая бомжиха была одета в какие-то жуткие тряпки, наслаивающиеся друг на друга, как капустные листья. На спине – горб, на плече – замызганный сумарь, в руках – клюка. Опираясь на три точки, бабулька походкой Шапокляк ковыляла к мусорным контейнерам.

Она сразу же подошла к тому ящику, куда были сброшены деньги. Без тени брезгливости перегнулась через грязный край, над которым вились мухи. Клюкой-палкой поворошила содержимое бака. И – опля! – выудила сверток, оставленный Метисом. Старуха явно знала, что ей здесь следует искать.

Развернула пакет. Заглянула внутрь. Воровато огляделась по сторонам. Сунула добычу в сумку и заковыляла обратно. Другие ящики бабка даже не стала проверять.

– Это что, ваш э-э-э?.. – Дмитрий замялся, не зная, как правильно назвать бабку.

– Курьер, – подсказал Метис.

– Хороший курьер! Главное – быстрый.

– Главное – незаметный и не вызывающий подозрений, – серьезно сказал Метис. – Такого даже нашей доблестной полиции в падлу будет проверять.

Что ж, в этом тоже была своя правда.

* * *

Уже когда подходили к метро, у Метиса звякнул телефон. Прежде чем вытащить трубку из кармана, Вольный огляделся по сторонам и свернул в укромный закуток между двумя киосками. Дмитрий последовал за ним.

Странное это зрелище: бомж с мобилой. Впрочем, телефон у Метиса был из самых простых и дешевых. Не очень подозрительно, даже если кто и увидит. Дмитрий мельком глянул на черно-белый экранчик. Какая-то бредовая SMS-ка… Бессвязный набор не слов даже – букв. Смысла сообщения Дмитрий так и не понял. «Шифруются», – догадался он.

Метис ловко отстучал ответ. Спрятал телефон.

– Быстро в метро, – приказал он и ускорил шаг.

– Что-то случилось? – заволновался Дмитрий.

– Лещ засек мертвяков, – Метис потер руки. – Кажись, большая драчка будет.

Он объявил об этом таким радостным тоном, будто намечался великий праздник. Что-нибудь вроде Всемирного Дня Вольных Охотников.

– Мертвые Братья засветились на Парке Культуры, – продолжал Метис. – Оттуда поехали на Спортивную. Сейчас там колдуют. Причем нехило так. Поставили «маску» и, похоже, Мост тянут.

– Какой мост? – не сразу дошло до Дмитрия.

– Для жертвоприношения! – уже с ноткой раздражения объяснил Метис. – Чтобы орденский Феникс мог собрать жизненную энергию, не появляясь на месте Ритуала.

Жертвоприношение! Ритуал! Дмитрий насторожился.

– Что за Братство?

– Откуда я знаю? – удивился вопросу Метис. – Я этим мертвякам ультрафиолетом на плечо не светил. Лещ – тоже. Да и какая разница-то?

«Ну да, – вспомнил Дмитрий. – Для Вольных Охотников – никакой».

– Короче, Мост мощный. «Тела» готовят настоящую бойню в метро. Теракт, крушение поезда или еще какую-нибудь пакость. Должно быть много трупов. Нужно предотвратить это безобразие. По возможности. Рад, Митек?

Дмитрий не успел ничего ответить, а Метис уже продолжил с мечтательной улыбкой:

– У нас появился шанс потрепать мертвяков.

«Интересно, что для него важнее, – подумал Дмитрий, – сорвать Ритуал и «по возможности» предотвратить жертвоприношение или «потрепать мертвяков»?»

Между глав

Формирующийся жертвенный Мост Егерь заметил еще из центра. Настроенное на охотничий режим зрение не могло пропустить такое. Взгляд, высматривающий Живые Нити, зацепился за темную размытую полурадугу, зарождающуюся над крышами столичных высоток и протянутую куда-то в район Лужников. Не имеющая подъема расплывчатая дуга, подобно дымному следу от упавшего самолета, опускалась вниз, указывая место предстоящего Ритуала.