В последний момент туда перебросили малочисленные воинские подразделения и сформировали несколько батальонов из горнорабочих. Повсюду наблюдались вообще ничем не прикрытые протяженные участки. Русские (на севере) и румынские войска, преодолев границы Молдавии и Валахии, достигли Дуная и затем вторглись в пределы Трансильвании и Венгрии. Без особого труда враг завладел важнейшими горными перевалами. Продолжай румыны продвигаться теми же темпами, они очень скоро достигли бы центральных областей Венгрии и перерезали бы пути на Балканский полуостров.

Перед нами встала трудная задача, отбивая вражеские атаки на Западе и Востоке, подготовить удар против Румынии, который бы обеспечил нам надежную защиту и позволил перейти в решающее наступление. Нам в Генеральном штабе было ясно одно: нужно использовать против государств Антанты немецкое оперативное превосходство и разгромить Румынию в открытом сражении. Но когда и каким образом будет можно осуществить этот план, мы в начале сентября еще точно не представляли. До реализации замысла следовало закрепиться на оборонительных рубежах по обе стороны Карпат, от левого до правого фланга, и одновременно тревожить Румынию из Болгарии, правда небольшими силами.

После окончания похода против Сербии генерал-фельдмаршал фон Макензен передал командование болгарско-македонским фронтом руководству болгарских вооруженных сил, но сам остался на Балканском полуострове. В условиях растущей напряженности в отношениях с Румынией он принял меры по подготовке к началу враждебных действий и 28 августа возглавил общее руководство всеми сосредоточенными в районе Дуная и на границе с Добруджей германскими, австрийскими, болгарскими и турецкими воинскими частями.

Позиция Болгарии в отношении Румынии была весьма неопределенной. Если Германия и Турция после объявления Румынией войны австро-венгерской монархии сразу же заявили о своей поддержке союзника, то Болгария соизволила сделать это лишь 1 сентября.

В соответствии с ранее достигнутым между союзниками соглашением генерал-фельдмаршалу фон Макензену следовало с подчиненными ему воинскими формированиями форсировать Дунай в направлении Бухареста. Однако в результате подобной операции наступавшие войска были бы обречены на неизбежное поражение. Мы с генерал-фельдмаршалом фон Гинденбургом отвергли этот план и передали фон Макензену приказ о вторжении в Добруджу. И когда на северном участке румынского фронта обстановка оставалась все еще довольно опасной, войска генерал-фельдмаршала фон Макензена начали наступление на Добруджу.

Основная масса болгарских войск была сконцентрирована у границы с Грецией; эту группировку усилили одной германской дивизией и отдельными германскими специальными формированиями: артиллерийскими, пулеметными и летными частями, а также подразделениями полевой связи. Болгария, кроме того, получила от нас и – в меньшем количестве – от Австро-Венгрии денежные средства и военное имущество. Провозная способность болгарских железных дорог была чрезвычайно низкой, и нам пришлось основательно помочь, чтобы исправить положение.

Армия и народ Болгарии соглашались участвовать в войне постольку, поскольку это совпадало с главной целью болгарской внешней политики – превратить Болгарию в великую балканскую державу. За это и сражалась она, хотя еще не преодолела последствия двух предшествовавших Балканских войн. Каких-либо заметных достижений на других театрах военных действий Четверного союза от болгарской армии трудно было ожидать.

Германская 11-я армия занимала отрезок Македонского фронта по обе стороны реки Вардар; здесь сосредоточилось большинство германских соединений, отдельные части расположились также на прочих участках этого фронта. По многим проблемам болгарская армия не оказывала им того содействия, на которое они, находившиеся вдали от родины, были вправе рассчитывать и которое болгары по взаимной договоренности обязались оказывать. Немецкие солдаты, выполняя свой долг, сражались на Македонском фронте с такой же самоотверженностью, как на Западном и Восточном фронтах. Они прекрасно сознавали, что и на Балканском полуострове тоже защищают свое отечество. Ни болгарская армия, ни болгарский народ еще не доросли до столь возвышенной духовности. Они даже недоумевали, разводя руками, не в силах уразуметь причину наших действий, когда понадобилось снять немецкие войска с Македонского фронта, чтобы с их помощью добиться победы где-то в другом месте.

Еще до румынской угрозы болгарское военное руководство решило нанести удар в направлении Салоник. Занять территорию восточнее реки Струмы удалось без особого труда уже к 27 августа. Дислоцированный здесь греческий 4-й армейский корпус не оказал ни малейшего сопротивления и преспокойно пропустил болгарские части. Главное командование германских сухопутных войск поручило немецкому офицеру связи разобраться с ситуацией в греческих войсках. С согласия греческого командования корпус доставили в Гёрлиц, где его личный состав был интернирован. Таким образом, обстановка в тылу болгарской армии полностью прояснилась. Линия обороны Антанты проходила по реке Струме. Болгары дальше не пошли, их атака в направлении Флорины была остановлена контрударом сербов. В итоге болгары не только потерпели серьезную неудачу, но и полностью утратили боевой дух и волю к победе. В начале сентября болгарский царь и премьер-министр Радославов посетили Плесс, где жаловались на обстоятельства и просили прислать им германские войска.

Откликнуться на просьбу мы не могли: это противоречило бы основным принципам военного искусства. В тот момент более важным для исхода войны было положение в Трансильвании. Поддерживать болгар немецкими войсками главное командование германских сухопутных войск не стало, но согласилось помочь в той форме, какая диктовалась ситуацией. Командный пункт германской армии, находившийся у реки Вардар, перенесли на правый фланг оборонительных линий, чтобы обеспечить здесь правильное тактическое руководство и позаботиться о создании надежной связи со службами тыла.

Болгарский главнокомандующий генерал Еков был верен своим союзническим обязательствам, но, не имея соответствующей военной подготовки, он не владел современными способами ведения войны. Его тогдашний начальник Генерального штаба Луков, неисправимый интриган и тупица, во многом виноват в несчастье, постигшем его страну и Четверной союз.

Радославов был убежденным сторонником Германии, но он не удосужился объяснить своему народу причину и необходимость этой войны, быть может сам не осознав это до конца. Царь также твердо стоял на стороне союза. Будучи человеком высокого ума, он предпочитал искусные переговоры конкретным действиям. Я особенно сожалел об отсутствии у него военной жилки. Он не проявлял к национальным вооруженным силам того интереса, какое следовало бы, учитывая его особый статус.

Кронпринц Борис, получивший усилиями отца великолепное воспитание, был, напротив, насквозь военным человеком и, несмотря на сравнительно юный возраст, вполне зрелой личностью, обладая четким пониманием требований войны.

С уходом войск Антанты с Галлиполийского полуострова в январе 1916 г. положение Турции заметно улучшилось. Энвер-паша уже смог передать в распоряжение ОКХ турецкие пехотные формирования. Он поступил так, прекрасно сознавая, что в действительности судьба Турции в этой войне решается на европейских театрах военных действий.