И мне стало особенно ясно, какую ношу взвалили на свои плечи я и генерал-фельдмаршал фон Гинденбург с назначением на новые должности; и я по-особому прочувствовал, какие дополнительные тяготы пришлось испытать офицерскому и рядовому составу на Западе, когда мы еще больше их ослабляли, забирая некоторые боевые соединения для участия в наступлении на юго-востоке.

На Сомме корректировавшийся летчиками мощный артиллерийский огонь противника, не жалевшего снарядов, подавил и уничтожил нашу артиллерию. Предоставленная самой себе пехота не смогла отразить массированную вражескую атаку. Мы утратили не только боевой дух, но понесли чувствительные потери убитыми, ранеными и попавшими в плен, а также лишились большого количества военного имущества.

Присутствовавшие на совещании руководители прежде всего настаивали на увеличении поставок артиллерийских орудий, боеприпасов, аэропланов и аэростатов и на улучшении ситуации со своевременной заменой передовых частей свежими дивизиями. Мы пообещали сделать все возможное. Подробно обсудили мы и применявшиеся тактические приемы и необходимые поправки к ним.

Совещание в Камбре было очень полезным. Скромное величие собравшихся здесь руководителей и начальников, которые вот уже почти два года вели на Западе грандиозные оборонительные бои, в то время как мы с генерал-фельдмаршалом выигрывали на Востоке решающие наступательные сражения, производило глубокое впечатление. Мое намерение – убедить имперское правительство мобилизовать для войны все наличные ресурсы и во что бы то ни стало обеспечить фронт всем необходимым – получило дополнительный импульс. Люди, боевая техника и моральная поддержка – жизненно важны вооруженным силам. Чем дольше длилась война, тем интенсивнее была эта поддержка. С увеличением потребностей фронта росли и поставки государства, масштабнее становились задачи, которые приходилось решать имперскому правительству и особенно военному министерству. На совещании мы также пришли к выводу, что следует искать и использовать новые тактические приемы, позволяющие снизить людские и материальные потери и сохранить боеспособность фронтовых частей на должном уровне.

После полудня мы отправились из Камбре в обратный путь и утром 9 сентября были уже снова в Плессе. К этому времени я освоился со своей новой должностью и хорошо знал круг своих обязанностей. Внезапно передо мной открылось необозримое поле деятельности, что потребовало от меня много того, с чем я до тех пор никогда не сталкивался. Мне пришлось не только глубоко вникать во все механизмы войны, в малые и большие проблемы жизни моей страны, но и разбираться в вопросах мирового значения.

Как и ожидалось, наступление государств Антанты продолжалось с неослабевающей силой в сентябре, октябре и далее. Чрезвычайно критическая ситуация сложилась в сентябре. Нам было непросто решиться на операцию против Румынии в Трансильвании.

Сражение на Сомме, начавшееся 1 июня с попытки широкого прорыва, продолжалось с прежним упорством до середины июля. До конца августа войска Антанты неоднократно повторяли настойчивые атаки на разных участках фронта, стараясь нас измотать и обессилить. Со вступлением в войну Румынии эти атаки возобновились с удвоенной силой: Антанта стремилась взломать нашу оборону. Это были самые грандиозные сражения за всю прошедшую войну, судя по числу участвовавших в них людских масс и по количеству применявшихся материальных средств и военной техники.

Нагрузки на командный состав и рядовых солдат были чрезвычайно велики. Выработанный после совещания в Камбре план ротации передовых частей оказался невыполнимым. Приходилось бросать в битву на Сомме новые и новые дивизии и держать их на позициях дольше, чем первоначально планировалось. Все меньше времени оставалось на отдых и обучение, силы таяли. Тяжелые бои шли и под Верденом. Все висело на волоске! Мы в Плессе пребывали в страшном напряжении, постоянно приходилось придумывать способы оказания помощи боевым подразделениям. Не стихали бои и на других фронтах: в Италии на реке Изонцо, в Македонии и на востоке.

Сосредоточение и развертывание германских войск против Румынии затянулось до конца сентября. Быстрым концентрированным ударом Румыния могла бы запросто смешать все наши карты. Однако сбитые с толку заметными успехами генерал-фельдмаршала фон Макензена, вступившего в Добруджу, и ожидая появления русских на карпатских перевалах, румынская армия продвигалась черепашьим шагом. Крупная группировка действовала на ее левом крыле от Орсовы до Германштадта. Главные румынские силы в тесном взаимодействии с левым крылом русского фронта наступали от Кронштадта и от границы с Молдавией в восточном и западном направлениях.

По-видимому, Россия и Румыния намеревались общими силами прорваться между Карпатами и Дунаем на Венгерскую низменность. Для этого русским нужно было переправить через Карпаты весьма значительные по численности войска. Румыны же должны были энергичной атакой на наши позиции открыть с тыла для русских карпатские перевалы. Но румыны не сделали этого. Не владея искусством крупных военных операций и современных приемов ведения войны, они не использовали благоприятную ситуацию – когда нам то и дело приходилось ослаблять свою оборону, перебрасывая дивизии к Днестру и в Карпаты, – и продолжали практически топтаться на месте, упуская драгоценное время. Каждый день промедления означал для нас серьезный выигрыш! Русские тоже поступали не совсем разумно, упорно карабкаясь на карпатский хребет, вместо того чтобы ударить через Молдавию по нашему обнаженному правому флангу. Румыния ввязалась в войну без какого-либо четкого плана, совершенно не готовой к совместным действиям.

После того как германские воинские части, снятые с Запада для Румынского фронта, оказались в Восточной Галиции и в Карпатах, пришлось пойти на сознательное ослабление нашей обороны на Восточном фронте и перебросить ряд дивизий в Трансильванию. Прибыть к месту назначения, однако, они могли не ранее середины сентября. Сказывалось плохое состояние венгерских железных дорог.

Стали поступать, хотя и медленно, австрийские части. Генерал фон Конрад опасался существенно ослабить свои позиции на реке Изонцо и высвободил лишь несколько тирольских горнострелковых бригад, да и то с большим опозданием. А потому я предложил Верховному командованию в Тешене несколько австро-венгерских дивизий из группы армий Линзингена, которые больше не использовались в боях с русскими. Мое предложение было с благодарностью принято. Эти дивизии помогли выровнять узкие места в наших позициях, но для участия в наступлении не годились.

Во второй половине сентября мы наконец сосредоточили в Трансильвании немало сил, но все же по-прежнему были значительно слабее противника. Общее командование этой группировкой осуществлял эрцгерцог Карл. Входившая в нее 1-я австрийская армия продемонстрировала чрезвычайно низкую боевую готовность. Вся тяжесть реализации плана наступления ложилась на плечи 9-й армии, дислоцированной в сербской Трансильвании. Ей предстояло начать операцию с разгрома войск противника в районе Германштадта. После захвата перевала Ротентурм обеим армиям надлежало повернуть на восток.

Удар в направлении Германштадта оказался успешным. Альпийский корпус генерала Краффта фон Дельмензингена, обходя противника глубоким охватом с тыла, 26 сентября подошел к перевалу Ротентурм. После этого главные силы 9-й армии перешли в наступление по обе стороны от Германштадта. Сил у нас было мало, сражение продолжалось до 30 сентября. Румыны цепко оборонялись и атаковали альпийский корпус с юга. Однако главные силы противника, сконцентрированные в районе Кронштадта, запоздали с выступлением и уже не смогли предотвратить сокрушительное поражение части своих войск у Германштадта.