все же он понимал, что делать этого не следует. Прошлой ночью, лежа в постели, он определился со своими намерениями, и теперь у него было важное дело.

– Давайте пойдем к магазинам? – сказал он и предложил Анне взять себя под руку.

Она не стала отказываться, и они прошли семь-восемь кварталов по направлению к центру города мимо универмага «Оленс», у витрины которого Анна остановилась, засмотревшись на вечерние туалеты, а Нильсу сразу захотелось купить ей одно из платьев. В конце концов они оказались перед кофейней Оскара Берга.

Нильс воспользовался случаем.

– Позвольте угостить вас горячим шоколадом с пирожными. Они здесь очень хороши.

Они сели за столик в углу зала – Нильс надеялся, что там им никто не помешает. Но все вышло наоборот. Казалось, Анну знали все проходившие мимо женщины. Почти все останавливались, чтобы с ней поздороваться, а некоторые даже завязывали с ней долгий разговор. В кофейне Нильс почти не открыл рта. Затем Анна спросила у него, который час.

– Два часа, – ответил он. – Почему вы спрашиваете?

– Петерсоны ждут меня на своей даче в Йоханнесдале – мой паром отходит в пятнадцать минут четвертого. И до этого мне нужно кое-что купить.

– В таком случае нам пора, – сказал Нильс.

Быстро оплатив счет, он помог Анне надеть пальто, и они вышли из кофейни. Они зашли в магазин игрушек «Лайас», где купили подарок на день рождения одной из дочерей Петерсонов, а затем направились к острову Шеппсхольмен в центре Стокгольма. Нильс провел Анну мимо Гранд-отеля на набережной, и по маленькому мосту они перешли на остров, где остановились напротив королевского дворца.

Наконец они остались одни. Встав на одно колено, Нильс обеими руками взял Анну за левую руку и спросил, выйдет ли она за него замуж.

– Кажется, я знаю ответ, – сказала Анна, – но почему вы ждали столько времени? Я больше двух лет от вас ничего не слышала.

Теперь настала очередь Нильса краснеть. Он посмотрел на Анну, но у нее на губах не было и намека на расслабленную улыбку. На него был устремлен пытливый взгляд зеленых глаз.

– Не было и дня, когда бы я не вспоминал вас, с той самой минуты, как мы простились в Сконе, – ответил Нильс. – С тех пор у меня не было возможности увидеться с вами снова, но стоило мне опять встретиться с вами, как я понял, что хочу провести с вами всю жизнь.

Анна просияла. На этот раз улыбка не медленно расцвела, а мгновенно вспыхнула на лице.

– Я тоже ждала вас все это время. С того дня в Сконе ни один мужчина уже не был мне мил. В Гётеборге я только и думала, что о вас, и надеялась, что вы напишете, но так и не получила от вас весточки. Я уже почти потеряла надежду, когда вы пришли к Петерсонам. Должна признать, я удивилась, что вчера вечером вы почти не говорили со мной на глазах у родителей, но, едва увидев вас, я поняла, что хочу связать свою судьбу лишь с вами. Да, конечно, я выйду за вас замуж.

Нильса переполняли чувства. Он поверить не мог, что стоящая перед ним красавица с такой готовностью согласилась выйти за него и что она тоже так долго его ждала. Они поцеловались, а потом поцеловались еще и еще, пока Анна не сказала, что уже почти без четверти три. Через полчаса отходил ее паром на Йоханнесдаль, а Нильс хотел еще до отъезда Анны сообщить о помолвке отцу.

Они поспешили на улицу Васагатан, идущую параллельно Дроттнинггатан, где Анна забрала продукты по просьбе Петерсонов, а затем побежали на работу к Окке Стриндбергу. Они успели вовремя: отец Нильса стоял на улице, держа под мышкой портфель, и собирался уходить.

– Отец, позвольте представить вам мою невесту, – сказал Нильс.

Господин Стриндберг недоуменно посмотрел на Нильса и Анну. Он отпрянул, изогнул брови, несколько раз открыл и закрыл рот.

– Мне нужно поговорить с тобой, Нильс, – сказал он. – Наедине.

Нильс и Окка извинились перед Анной и отошли в сторону.

– Как ты можешь делать предложение этой юной леди, когда сам собираешься вернуться на Датский? – спросил Окка. – Весьма безответственно с твоей стороны.

– Отец, я все продумал. Я не стал бы представлять вам свою невесту, если бы не верил, что проживу с ней долгую и счастливую жизнь. – Нильс сделал паузу. – Вчера вечером я долго говорил с Андре. Он готовит «Орел» к возвращению на Датский – шар станет герметичнее и больше, чтобы оставаться в воздухе столько, сколько планировалось изначально. Я уверен, что в следующий раз мы добьемся успеха и вернемся целыми и невредимыми. Не считай я так, я не стал бы делать предложение мисс Шарлье.

Окка поджал губы, крепче прижал портфель к груди и прищурился.

– Если твоя помолвка свидетельствует о твоей вере в Андре, в свои силы и надежность «Орла», то я не могу тебя осуждать. Я очень за тебя рад! – Он повернулся к Анне, и удивление у него на лице сменилось радостью, а затем и восторгом. – Чудесная новость! Поздравляю вас! Анна – могу я теперь называть вас Анной? – позвольте мне вас поцеловать. – Он наклонился и нежно поцеловал Анну в щеку. – Ну и ну… Ты уже рассказал об этом матери, Нильс? Интересно, что она скажет?

– Мы еще не успели ей рассказать, отец. Мы спешим на паром, который отходит в пятнадцать минут четвертого. Анне нужно к Петерсонам.

– В пятнадцать минут четвертого? – переспросил Окка и посмотрел на карманные часы. – Тогда вам пора. Я пойду с вами, поговорим по дороге.

Они пришли на пристань, запыхавшись, но в запасе у них осталось целых пять минут. Пожелав им счастливого пути, Окка помахал им вслед, когда Нильс и Анна взбежали по сходням на борт «Сьёфрёкена», однопалубного пассажирского парома, выкрашенного в белый цвет, но с черной крышей и верхней кромкой борта. Нильс помог Анне пройти за леер на нос маленького парома, затем отступил на короткий бак и помахал отцу из-под красно-золотого флага паромной компании.

Впервые за день Нильс и Анна смогли расслабиться, побыть вместе и насладиться спокойствием плавания и свежим воздухом. Беседуя и смотря на залив, где осеннее солнце опускалось за горизонт, они сидели совсем одни на открытой задней палубе. В лучах заходящего солнца аккуратный белый паровой паром казался оранжевым, а лица Нильса и Анны светились. Над ними на ветру трепетали морские флаги.

– Я безгранично счастлив, – сказал Нильс. – Я думал, что больше вас не увижу.

– Я тоже счастлива, – ответила