И все это дело рук пейанца, почти Имя-носящего,представителя самой утонченной в искусстве вендетты расы… Сейчас он строил изсебя клоуна перед презренным землянином. Да, он меня ненавидел и хотел меняприкончить, но это еще не повод для того, чтобы заниматься подобнымиглупостями, попирая старые добрые традиции своей расы. Ведь вулкан — не чтоиное, как детская демонстрация силы, хотя я, честно говоря, предполагал, чтостолкнусь с чем-то подобным. Мне даже было немного стыдно за столь явнуюбезвкусицу с его стороны на данном этапе нашей игры. Похоже, что я за краткийпериод моего ученичества узнал гораздо больше о изящном искусстве вендетты, чемон за всю свою жизнь. Я, кажется, начинал догадываться, почему он не прошелпоследнего испытания.

Я пожевал на ходу немного шоколада и решил идти без приваловдо самого вечера, намереваясь пройти как можно больше за сегодняшний день,чтобы утром мне осталось сделать лишь короткий марш-бросок. Я шел в среднемтемпе, а свет впереди разгорался все ярче, пепла на голову сыпалось все большеи где-то с интервалом в час следовали довольно ощутимые подземные толчки.

Около полудня на меня напал бородавчатый медведь. Япопытался успокоить его, но не смог. Мне пришлось его убить, проклиная того,кто довел зверя до такого состояния.

Туман к тому времени почти рассеялся, но дождь из пепла слихвой компенсировал его отсутствие. Кашляя, я шел вперед в постоянномполумраке. Сильно пересеченная местность заставила меня прибавить еще один деньк своей одиссее.

Однако, к тому времени, как пришла пора устраиваться наночлег, я все же покрыл немалое расстояние и не сомневался, что достигнуАхерона к полудню следующего дня.

Я отыскал место посуше на склоне холма, который покрывалинаполовину вросшие в землю валуны, торчащие под самыми невероятными углами. Япривел в порядок снаряжение, расстелил пленку и развел костер. Подкрепившись, язакурил одну из последних сигарет, таким образом внеся свою лепту в загрязнениеокружающей среды, и забрался в спальный мешок.

Это случилось, когда мне снился какой-то сон. Теперь трудноуж вспомнить, что именно мне снилось, помню лишь, что вначале это был приятныйсон, а потом он превратился в кошмар. Мне послышался какой-то подозрительныйшорох невдалеке от моей постели из камыша, и я проснулся. Однако глаз не открыли продолжал ровно дышать, как глубоко спящий человек. Моя ладонь легла нарукоять пистолета. Я лежал и прислушивался, одновременно мысленно зондируя всевокруг.

В воздухе стоял запах остывшего пепла и недавно выкуренноймной сигареты. От земли веяло пронизывающим холодом. Я чувствовал, чтопоблизости притаился кто-то или что-то.

Внимательно прислушавшись, я уловил справа от себя слабыйстук задетого кем-то камня. Затем вновь наступила тишина.

Мой палец лег на спусковой крючок. Я направил ствол в нужнуюсторону.

И вот нежно-нежно, словно колибри, опускающийся на цветок, втемный склеп моего мозга проникло нечто извне.

«Ты спишь, — казалось, нашептывал мне кто-то, — и покапросыпаться не будешь. Не будешь, пока я тебе не разрешу. Ты спишь и слышишьменя. Так и должно быть. Нет причины для беспокойства. Спи крепко и глубоко,как я тебе велю. Очень важно, чтобы ты не…»

Я не мешал, легко подавив действие чар и разогнав дремоту.

Минутой позже, когда существо, видимо, решило, что я крепкосплю, там же, где прежде, послышался шорох.

Я открыл глаза и, не поднимая головы, стал пристальновсматриваться в темноту.

Очертания валунов изменились по сравнению с тем, что было вмомент моего отхода ко сну. Я наблюдал за подозрительным местом до тех пор,пока не заметил легкого шевеления.

Определив местонахождение противника, я снял оружие спредохранителя, тщательно прицелился и нажал на спуск, прочертив огненную линиюпримерно футах в пяти от силуэта. Благодаря углу выстрела, в его сторонуполетели обломки камня, пыль и грязь.

«Попробуй только вздохнуть и я рассеку тебя надвое» —мысленно пообещал я.

Затем я поднялся на ноги, не сводя с него пистолета. Я сразузаговорил по-пейански, поскольку при вспышке разглядел фигуру того, ктопрятался за камнем.

– Грин-Грин, — обратился к нему я, — таких болвановсреди пейанцев я еще не встречал.

– Да, я допустил несколько ошибок, — согласился он, невыходя из тени.

Я усмехнулся.

– Да уж, пожалуй.

– У меня есть смягчающие обстоятельства.

– Это все оправдания. Ты даже не выучил как следуетзакон скалы. Она кажется неподвижной, но при этом все время незаметно движется.— Я покачал головой. — Бедные твои предки, как они смогут покоиться в мирепосле столь неудачной мести?

– Боюсь, что с трудом, если это уже конец.

– А почему бы и нет? Не станешь же ты отрицать, чтозаманил меня сюда с единственной целью — уничтожить?

– Зачем мне отрицать очевидное?

– Тогда почему бы мне не довести дело до логическогоконца?

– Но подумай, Фрэнсис Сандау… Дра Сандау, будет ли этов самом деле логично? Что заставило меня действовать подобным образом, когда ямог бы спокойно дожидаться твоего появления в более удобном для себя месте?

– Вероятно, я потряс тебя прошлым вечером.

– Ну, не такой уж я нервный. Нет, я пришел сюда, чтобыобрести власть над тобой.

– И проиграл.

– …и проиграл.

– Зачем тебе это понадобилось?

– Ты мне нужен.

– Зачем, в конце-то концов?

– Мы должны как можно скорей убираться отсюда. У тебяесть какое-нибудь средство передвижения?

– Естественно. Но чего ты боишься?

– За свою долгую жизнь, Фрэнсис Сандау, ты приобрелнесколько друзей и множество врагов.

– Зови меня просто Фрэнк. У меня такое чувство, будто мыс тобой знакомы давным-давно, мертвец.

– Тебе не следовало посылать то сообщение, Фрэнк.Теперь твое пребывание здесь больше не секрет. И если ты не можешь мне бежать,то встретишься с куда более страшным мстителем, чем я.

Ветер изменил направление и до меня донесся сладковатый,отдающий плесенью запах — так пахла кровь пейанцев. Я включил фонарик инаправил луч на Грин-Грина.

– Ты ранен?

– Да.

Я опустил фонарик, отступил к рюкзаку и открыл его левойрукой. Отыскав пакет первой помощи, я бросил его пейанцу.