Черногорцам суждено глядеть на море, и не наглядеться, вечно желать его, и, едва достигнув обетованных берегов, видеть, как море бежит от них!

Все богатство черногорца в себе и на себе: в груди своей хранит он залог независимости, сокровище, за которое он не пожалеет царства небесного; на себе – все свое богатство, состоящее в оружии, ценность которого иногда простирается до 1.000 рублей. Он дерется большей частью на границах своего племени, так сказать на пороге своей избы, перед глазами семьи, с которою тесно связан, если не чувством нежной страсти, то собственною славою, а слава стоит у него прежде всего: малейшее оскорбление врага, семье черногорца покрывает его неизгладимым стыдом.

Черногория делится на собственную Черногорию и Бердь (Брд), впоследствии к ней присоединившуюся. Собственная Черногория, равно как и Бердь, подразделяется на четыре нахии, или округа; прилагаю здесь небольшую табличку народонаселения и силы всей Черногории.

Глава XXI

Боко-ди-Катаро

Несколько раз был я в Катаре, живал в нем по неделе, собирал о нем всевозможные сведения и принимался за перо, чтобы, по обещанию, по необходимости, поговорить о нем, как о соседе добром или злом Черногории, смотря по обстоятельствам, которой судьбу он часто разделял, с которой связан одноплеменством большей части своих жителей, географическим положением, единственным местом торговли черногорской; с которой нередко соединен взаимною дружбою, чаще разделен неприязнью, – но всякий раз перо падало из рук, предмет ускользал от мысли, сердце не лежало к нему. Теперь только, покидая Катаро, я решился выполнить обещание, данное вначале.

Провинция Боко-ди-Катаро лежит вдоль юго-западной границы Черногории; южною частью примыкает к турецким владениям, а на севере отделяется от Рагузы узкою полосою земли, некогда добровольно уступленной Рагузскою Республикой Турецкой Империи, во время владычества венециан в Боко-ди-Катаро, для того единственно, чтобы не быть в соседстве с этой властолюбивой царицею Адриатики: таковы были отношения христианских держав между собой, эти взаимные отношения всего более способствовали распространению магометанской власти в Европе. – На западе провинция Катаро обхватывает своими тесными объятиями залив Боко-ди-Катаро, один из превосходнейших в мире, который может приютить флот всей Европы, на котором еще недавно реял флаг Венеции и сшибались корабли российско-английские с французскими; но который теперь пуст и уныл, и как бы с грустным самоотвержением лелеет на мощных раменах своих бедные купеческие суда.

Провинция Боко-ди-Катаро, известная более под именем Австрийской Албании, имеет 33.405 жителей. За исключением незначительного числа итальянцев, все они славянского происхождения; 25.555 человек православного исповедания, остальные 9.850 римско-католического. Говорят – поморяне итальянским языком, венецианского наречия, а жители внутренней земли славянским языком, сербского наречия, отличающимся от языка черногорцев только большею примесью слов итальянских и немецких. Пишут – католики латинскими буквами, а прочие – славянскими. Провинция разделена на три округа: Катаро, Ново и Будву, (претории), которые подразделяются на общины и племена, управляются окружными капитанами, а общества старшинами, князьями и барьяктарами, которые, по заведенному обычаю, избираются каждые три года. Боко-ди-Катаро составляет часть Далмации и находится в непосредственной зависимости от ее губернатора. Управление ее не совсем подведено под общий уровень австрийских положений: некоторые туземные законы и обычаи имеют полную силу и, изменяя австрийское законоположение, вводят большую запутанность в управлении и совершенно уничтожают единство и союз между местным правительством и народом. – Неприязнь жителей двух различных исповеданий между собою очень заметна: она осталась от старых времен и вкоренилась особенно при венецианском управлении, которое теснило и угнетало всех греко-российского исповедания.

Климат Боко-ди-Катаро жаркий, но здоровый; вредный ширóкко, залетающий с африканских берегов, здесь несколько умягчен чрезвычайно гористым положением края, снег падает очень редко. Здесь растут со всею роскошью южных стран произведения Азии и даже Африки. Есть пальмы! Но люди и прозябания оспаривают друг у друга лоскут земли, который с таким усилием они выпрашивают здесь у природы: повсюду горы и утесы; кое-где полоса земли и та уже конечно занята садом оливок и винограда или жильем людей; о просторе нет и помину! Фруктов всех родов изобилие, особенно же здешние смоквы отличаются своею величиною и вкусом.

Катаро – окружной город, местопребывание администратора, батальонного штаба и всех австрийских местных властей. Он скучен по превосходству! Вот жизнь его во время лета: с рассветом, он оглашается выстрелами, это стрельба в цель за городом егерей, расположенного в округе батальона; на городской площадке кипит базар, если это базарный день, на нем господствуют черногорцы со своими скудными произведениями; кое-где учат и выправляют солдат большею частью одиночным учением, потому что негде вытянуть рядов. Настает полдневный жар и все пустеет в городе; ставни всюду плотно закрыты, люди по домам, мужчины и женщины полу– если не совсем раздеты; солнце жжет со всею силою, с трудом можно дышать. Но вот вечереет, ставни понемногу растворяются; кое-где из окна выставляется изнеможенная полуденным зноем головка итальянки с черными лоснящимися волосами, с глазами полными неги и сладострастия. Ночь: дома настежь! На площадке раздаются звуки Страусовых вальсов, выполняемых прекрасным батальонным оркестром. Знать гуляет по взморью, – это пора любовной интриги, которая, избегая шума или чужого глаза, скрывается в простенках городского укрепления. Тут жизнь итальянская, завещанная Катару Венецианскою республикою, жизнь, полная любви, с ее интригой, неподкупностью и таинственностью, с кинжалом и сладострастием. Катаро оживляется и в одну ночь проживает целую жизнь…

Я не стану описывать ни длинных обедов в потемках среди белого дня, ни длинных разговоров здешнего большого света, – они утомительны, как везде; но не могу умолчать о той радости, которая оживляет изредка город в полуденную пору тишины и утомительного сна, причиною ее бывает Божий дождик, ниспадающий здесь совершенною благодатью; тогда все спешит подышать воздухом; во многих из здешних улиц нельзя распустить зонтика, так тесны они, и всякий с радостью предает себя всего на жертву небесного потока.

Я так разговорился о Катаре, что вы подумаете это Бог знает какой город! В нем только 2.500 душ, не считая расположенного здесь батальона.

Скажем несколько слов об истории страны. Катаро известен у Плиния под именем римской колонии Асквириума; по его же показанию, он основан сицилийцами, изгнанными из Аскры. В 860 по Р. X. сарацины африканские разрушили Асквириум и часть прилежащего к нему поморья, но вскоре туземцы, соединившись с босняками, изгнали сарацинов и возобновили Асквириум. Говорят, будто бы эти босняки придали ему название Катаро, по месту, откуда были главные их вожди. До 1178 г. Катаро составлял республику с некоторыми изменениями и переворотами под покровительством сербских