И тут – вторая вспышка, определенно сильнее первой. Сноп огня отбросил уйгуров, и волна, как торнадо, подхватила Брюса и отбросила в сторону пустыни.

* * *

Один снаряд на здание, за исключением того места, где была тюрьма шотландца. Никаких ошибок в расчетах, меткие выстрелы, попадание прямо в цель. Местность освобождена, члены подразделения начали отступать, все в боевой готовности. Джордж бежал во главе, готовый отреагировать на малейший признак сопротивления.

Марк и двое других парней замерли на краю дороги, между минами. Здания горели. Фактор внезапности сработал, это полный успех. При условии, что Брюс еще жив.

Один из двух англичан упал лицом на землю с перерезанной глоткой. Марк, отпрыгнув в сторону, увернулся от ножа одного из трех уйгуров, который выпрыгнул из укрытия, вырытого в песке.

Второй англичанин боролся с противником. Марк перекатился по земле и выстрелил, целясь тому в голову. «SigSauer» его не разочаровал. Пули пробили черепа уйгуров. Но для обоих англичан все было кончено.

В деревне – сущий ад. Столпы пламени поднимались высоко в небо, повсюду стоял смрад горящих тел.

– Брюс, – прокричал Марк, – где ты?

Выбравшись из этого пекла, Джордж и его люди кинулись вытаскивать неподвижное тело Брюса. Одежда на нем была разорвана, пропитана кровью, и он, казалось, был совсем плох.

– Ничего серьезного, – заверил Джордж, – он оглушен взрывом. Большая часть противников уничтожена.

Он заметил трупы двух своих товарищей и троих уйгуров. Его лицо не выдало ни малейших чувств.

– Хорошая работа. Грузим наших и смываемся.

Джип летел на полной скорости, направление – военный аэродром и Лондон. Врач занимался Брюсом, который после болеутоляющего укола спал как младенец.

– Мы побродили по месту, – начал Джордж. – Ваш друг вышел из камеры, он мог бы погибнуть. Как только он проснется – допросим его.

– Что, простите?

– Мы должны знать то, что известно Брюсу. Двое парней погибли ради его освобождения.

– А если он откажется?

– Это исключено.

– Вы уверены, что поступаете демократично?

– Вы находитесь в лапах у «МІ 6». И главный здесь – я.

* * *

Неприметная вилла на юге Лондона, посреди парка, огороженного высокими стенами и превосходно защищенного. Комната с медицинским оборудованием для Брюса, другая – для Марка. Полный современный комфорт, правильное питание. И все же – тюрьма и изоляция. Бронированная дверь, ни телевизора, ни радио, никакого способа общаться с внешним миром. Только «Таймс»[67] и детективные романы.

Пока Марк бил ногами в дверь, Брюс проснулся. У него всё болело, и он ощупал себя с головы до ног. Вроде всё на месте.

Зарешеченные окна, белые стены. Металлическая дверь распахнулась.

Показался Джордж, в клетчатой рубашке и спортивных штанах.

– Тебе лучше, Брюс?

– Не могу вспомнить твою физиономию. Ты вообще кто?

– Парень, которому нужно расшевелить твою память. Обожаю признания.

– Я тоже. Поэтому мы с тобой не сможем договориться.

– Я освободил тебя и потерял из-за этого двух своих людей. Ты должен рассказать, зачем ты там находился и почему тебя задержали.

– Принеси виски. И хорошего. От эмоций хочется пить.

Джордж позвонил. Охранник принес бутылку, которую Брюс тут же схватил.

– Так себе, но в крайнем случае сойдет.

Он выпил из горла.

– В общем, не то чтобы я очень здесь скучаю, но у меня дела. Открой мне дверь, и я смываюсь.

– Я бы не хотел применять физическую силу, – ответил Джордж.

– Ну так не парься, уйди с дороги и расслабься, посмотри какую-нибудь комедию.

– Я очень терпеливый по природе, но до определенной степени. Кого ты должен был встретить в Пекине, почему тебя задержали и передали уйгурам?

Брюс поднял руки к небу.

– Покушение на свободу прессы, личную жизнь и независимость шотландца! Есть только один англичанин, который имеет на это право. Вбей это в свою крошечную голову: никто никогда не исповедовал батюшку Брюса. Он говорит только то, что хочет сказать, и только тогда, когда хочет. И если ты будешь меня мучить чем-то вроде сыворотки правды, то услышишь в свой адрес столько проклятий, что непременно сбежишь. К тому же рекламка, которую я сделаю для секретных служб, рискует неплохо снизить тебе зарплату.

Еще один глоток виски. Брюсу не терпелось попробовать более качественного.

Джордж, немного обескураженный, не знал, как вести себя дальше. Даже для человека его уровня существовали правила, которые нужно было соблюдать, иначе можно было поднять ненужную никому бурю. И несмотря на годы службы, он еще ни разу не встречал такого кадра.

– Ты чуть меня не укокошил, но я должен признать, что ты таки вытащил меня из передряги. Не забывай, что я уже почти собрал свои чемоданы. Хочу заметить, что хеппи-энд я тебе не гарантирую. Раз уж ты разбомбил деревушку, где я мило проводил отпуск, ты изучил ее наизусть и знаешь лучше меня. Китайские мусульмане должны были прикончить меня после того, как получат выкуп. Их главарь – преподаватель математики, который перепутал уравнения со стихами в Коране, хотел развязать цунами на Суэцком канале и пожар на Балканах. Ты об этом ведь догадывался, правильно? Ну вот, я сотрудничал с тобой. Значит, целуемся в щеку и прощаемся.

– А Пекин?

Брюс начал злиться.

– Пекин – это моя работа, и если мне хочется поиметь коммунистическую партию, то это касается только меня! Тебе нужно будет лишь почитать мои статьи.

Часы Джорджа пикнули.

Он вышел из комнаты, чтобы увидеться со Смитом, который слушал весь разговор. Напряженное и вынужденное сотрудничество «МІ 5» и «МІ 6» продолжалось.

– Как мне хочется его отколошматить! – вспылил Джордж.

– Я вам не советую этого делать. Не забывайте, что его лучший друг владеет империей, продукция которой нам еще очень пригодится. Чувство патриотизма у промышленников может быстро пройти, а наши службы могут пострадать от их злопамятства. И потом, только в одном мы уверены точно.

– В чем?

– Мы в полнейшем тумане. То, что затевается, не поддается привычной логике, и я боюсь, что у нас на руках не те карты.

– Что вы предлагаете?

– У Брюса и Марка есть особое чутье, которого нет у нас, а также упрямство лучших охотников.