– Твои ужасно прекрасные растения – это что-то, Исабела! – со смехом говорит она. – Нам нужно больше таких.

– Ты хочешь сказать, – осторожно начинает Луиза, – что я могу помогать семье как-то иначе? Вам может пригодиться не только это? – Она поднимает руку и сгибает в локте, чтобы показать свои мощные мышцы.

– Ну, иногда, конечно, и они очень кстати, – отвечает Мирабель и падает в объятия сильных рук Луизы.

Она кивает.

– Иногда дар кажется тяжёлой ношей. Даже если ноши – это твоя специальность.

– Точно! – говорит Мирабель. – Иногда перемены к лучшему.

– Я в переменах настоящий эксперт, – вмешивается Камило. – Они не всегда плохи. Может, я тоже могу измениться? Например, стать самим собой.

– О, Камило! – ахает Долорес и крепко его обнимает. – Я прекрасно знаю, что ты намного интереснее и глубже, когда не притворяешься кем-то другим. И дело не только в моём слухе! – Я гляжу на свою кузину Долорес и думаю, каково это – слышать всё вокруг. Может, и она устала от своего дара. – Иногда, – говорит Долорес, – мне бы тоже хотелось говорить, а не только слушать.

Пепа улыбается Долорес.

– Нам бы это понравилось, – говорит она. – Ай-ай-ай, я сейчас расплачусь!

– Нет! – кричит Феликс. – Мы же утонем!

Он со смехом подхватывает жену и кружит на руках. Они целуются, несмотря на то, что все родные стоят рядом. Камило недовольно ворчит, зато я им аплодирую. Я верю, что однажды встречу человека, которого буду любить так же сильно, как Пепа любит Феликса.

– Ничего страшного, – говорит Мирабель. – Тётя Пепа может быть собой. Она может плакать, если ей хочется. Каждый из нас теперь может быть тем, кем хочет.

– Я должна была поговорить с вами о Бруно, – вдруг произносит бабушка. Она берёт сына за руку и притягивает к себе. Дядя прячет лицо в капюшоне пончо, но мы всё равно видим, что он улыбается.

– Когда Бруно ушёл, мне было ужасно грустно, – говорит Пепа, хлюпая носом.

Бабушка прижимает к себе и Пепу.

– Жаль, что я этого не знала, иха.

– Смотрите! – кричит Антонио. Одной рукой он прижимает к себе плюшевого ягуара, а другой указывает на разрушенные стены нашего дома. С трещинами происходит нечто странное, они словно затягиваются, как заживающие раны.

– Знаете, мне совсем не хочется всегда быть идеальной, – говорю я. Бабушка удивлённо глядит на меня. – Конечно, я всё равно люблю цветы, – я подмигиваю Мирабель, – но хочу узнать, на что ещё я способна.

– Может, попробуешь играть на пианино? – предлагает папа. В руках он держит одну из раскиданных вокруг струн. – Или вместе подумаем, как его починить.

– Кто хочет научиться готовить? – спрашивает мама. Она протягивает нам корзину с арепами, которую смогла спасти во время разрушения дома. Камило хватает сразу две. Антонио пытается спрятать свою внутри игрушечного ягуара.

– Так, семья, – смеётся Мирабель, – это идеальное время, чтобы всем нам обняться!

МОЖЕТ, ЭТО ПРОЗВУЧИТ ГЛУПО, но у меня сердце разрывается от счастья. От нашего дома камня на камне не осталось, но семья не пострадала, а даже приумножилась, ведь к нам вернулся Бруно. Хотя вряд ли он останется цел, когда каждый из нас стиснет его в объятиях. Я гляжу на своего дядю. Он нерешительно поднимает два больших пальца. Я улыбаюсь и отвечаю тем же. Чудики должны держаться вместе.

– Мне так жаль наш дом, бабушка, – тихо произношу я, пока все вокруг обнимаются.

– Ты тут не виновата. – Она оборачивается на дом и наших родных. И, кстати, жители нашего городка тоже пришли за своей порцией объятий. – А насчёт дома... Если мы смогли починить нашу семью, то уж с домом как-нибудь управимся. Что думаешь?

– Правда?

И тут я понимаю, что наши соседи пришли не просто обниматься. Они принесли инструменты: лопаты, мастерки и вёдра. Так и начинается самый невероятный ремонт всех времён. Почтальон возит на ослике строительные материалы из городка. Ослик сеньора Рендона перевозит брезент и дерево. Сеньора Руис и сеньора Уриарте готовят всем горячий кофе с молоком.

Все Мадригаль помогают, работают сообща, что довольно необычно. Исабела трёт пол в холле, так что её платье вскоре становится чернее сажи. Луиза просит помощи, когда устаёт. Как только кухню немного привели в порядок, мама принялась готовить арены, а папа раздавать их всем желающим подкрепиться. Камило поднимает Антонио, чтобы он повесил на места фотографии. Долорес согласна на любое дело, но она столько болтает, что быть с ней в паре соглашается только Мариано. И кажется, он глаз от неё отвести не может! Бабушка, как обычно, всё контролирует, но соглашается отдохнуть, когда это необходимо. Постепенно каждый камень, каждый кирпич, каждая черепичка – всё становится на свои места. Восстанавливается не только наш дом, мы все становимся сильнее.

Удивительно, но наш дом строится одновременно дольше и быстрее, чем я думала. Три дня все в Энканто трудятся не покладая рук, и наконец Касита становится похожа на себя. Штукатурка подсыхает на стенах, на которых развешаны портреты и картины – хоть и немного неряшливо. Кирпичная кладка снова покрывает пол патио, ограда возвращается на балконную галерею. Каждая глиняная черепица находит своё место на крыше, чтобы защищать нас от любой непогоды.

И пока все заняты делом, Бруно трудится над новым предсказанием.

– Что там? – спрашиваю я, пытаясь заглянуть ему через плечо. Видение почти сформировалось, осталось несколько кусочков.

– Терпение, Мирабель, – бормочет дядя. Он до сих пор чуточку нервный.

Я обнимаю его за шею. Бруно стряхивает меня, но довольно улыбается. Тут уж ничего не поделаешь! Он ужасно рад снова быть со своей семьёй.

– Дядя, хватит ворчать! – говорю я, когда он ставит на место последний кусочек мозаики.

Вот всё. Он закончил. Даже не знаю, стоит ли нам всем видеть предсказание Бруно. Самое главное мы видим и без него: вся семья Мадригаль работает вместе, позволяя каждому оставаться собой. Я зажмуриваюсь.

– Открой глаза, – говорит Бруно, – и скажи, что видишь.

Видение Бруно? Оно не изменилось! Просто стало реальностью: дом, совсем недавно растрескавшийся и обрушившийся, а перед ним, как и раньше, стою я. С самого начала в предсказании Бруно говорилось совсем не о том, что из-за меня наш дом развалится на части, а о том, что я помогу его починить.

Я чувствую кого-то за спиной. Бабушка.

– Мирабель, твой выход! – Она достаёт что-то из кармана, а потом кладёт мне на ладонь.

Я гляжу на её подарок. Это дверная ручка. Самая простая, круглая и блестящая. Я не совсем понимаю, зачем она мне, но тут бросаю взгляд на дом. Мы славно потрудились, чтобы перестроить – а точнее, просто восстановить – наш дом. Всё теперь снова знает своё место. Только на входной двери не хватает ручки.