— Не вмешивайся, — говорит Тадеуш. — Я знаю, что ты снова пытаешься мне помешать. Но судьбу не обманешь и, если это случится не сейчас, так в следующий раз.

— Ева, спрячься, — говорю я.

— Господин… моя заколка…

Я вспоминаю о заколке, которая лежит на ее комоде. Столько раз я был здесь и одевал украшения на ее волосы, что даже без зрения смог бы дойти от двери до комода и достать заколку с острой иглой.

Вся комната виделась мне как игровая печально разбросанных игрушек без света. Я знал, где находится Тадеуш, поэтому смог добраться до него и ранить.

Тадеуш закричал, я схватил его за горло и стал душить. Он пытался оттолкнуть меня от себя, но мои руки словно превратились в лапы кровожадного чудовища с когтями. Я чувствовал, как протыкаю ими кожу на его шее.

Воспользовавшись тем, что я потерял возможность видеть, он смог ударить меня тяжелым предметом, и я не смог больше его держать. Тупая боль разлилась по всей моей голове.

Я чувствовал в комнате кроме своего еще два сердцебиения. Я взвыл и бросился на Тадеуша. Он хрипел из-за вскрытого горла, всюду хлестала кровь. Вся комната наполнена ужасом, из открытого окна доносится свист птиц, запах опустошенных до гниения тел.

Тадеуш был еще жив, он упал на стол. Я оцарапал иглой всю гладкую лакированную поверхность. В комнату словно светили прожектором, опущенным сверху, марево рыжего адского солнца украшало комнату в крови и кусках разорванной плоти.

Я ощущал, как промок под ногами ковер, напитавшись свежей кровью. Мне виднелось в беспорядочно-слепой необъятной стихии разрезанное еще дергающееся тело.

Потеряв силы, опустился на пол. Стало нечем дышать. Запах пыли и крови стал забиваться в самую глубь головы, что я даже в следующих жизнях буду помнить его.

Испуганное частое биение маленького сердца становится ближе. Ева подходит к Тадеушу и склонятся над ним.

Ярость во мне постепенно стихала. Я сидел с опущенной головой и из моего рта капала кровь. Я полоснул себя по животу.

Ева поднимается и что-то берет с пола, порезав пальцы.

Тогда я издаю такой рев, что каждое стеклышко в доме задрожало. Ева зажмурилась и закрыла уши, выронив заколку в крови.

— Зачем? — Спрашивает Ева. — Вы хотите убить и меня тоже? А если я всем расскажу?

— И пусть.

Напряженное лицо Евы меняется, когда я задираю рубашку и пальцами ощупываю порез. Как я был удивлен: у меня едва все внутренности не вывалились наружу. Так глубоко резанул себя, что кожа раскрылась, выпуская голые куски плоти наружу.

Ева вышла из оцепенения и стала искать что-то в одежде Тадеуша. Найдя, она бросила Златощитник к моим ногам.

Я поднял коробочку и с ненавистью отбросил в сторону.

Ева закрылась от меня руками и задрожала.

— Убирайся. Уходи прочь.

Ева не двигалась с места.

Я с трудом мог держаться на ногах. Она, в отличие от меня, прекрасно видела кто стоит перед ней. Не человек. Настоящий зверь, который на ее глазах жестоко расправился с человеком, не пожалев себя самого.

Упав на колени, стал задыхаться. Ева подхватила меня под руку и дотащила до коридора, в котором горел свет, и в воздухе было меньше грязи.

Наконец смог разглядеть Еву в разорванном платье, всю в слезах.

— Зачем Вы убили Мастера? Вы ведь умрете, если не получите свое лекарство.

— И ладно.

В глазах полно мелких темных пятен, которые шипят и шевелятся как помехи на волнах. Я едва не терял сознания.

— Господин, чем я могу Вам помочь?

— Ничем.

— Я остановлю кровь, я…

— Ева, прошу тебя, уходи как можно дальше.

Ева смотрела на меня и плакала.

— Я не хочу Вас потерять.

У меня не было сил продолжать. Я пытался ее предупредить, но она не хотела слушать.

Смотрю на Еву, должно быть, мое выражение лица ее так сильно пугает. На мое лицо наползла черная маска, оскалившись белыми, ослепляющими и искажающими реальность угловатыми полосками, через которые Тень смотрела.

— Ненавижу тебя, лучше убирайся, пока я и тебя не зарезал.

Ева вздрогнула и обернулась, медленно отступая к лестнице. Я пытался держаться из последних сил.

— Только поймаю тебя, выпущу из тебя все кишки, украшу ими этот чертов дом. Будешь гореть в аду за это. Глаза тебе к черту выткну, вырву все пальцы.

Ева не стала дослушивать и убежала. Страх сработал, и она едва владела собой, побежав очень медленно. Через тридцать секунд открылся замок и наверх потянулся сквозняк.

Я лег на пол. Тень рассеялась. Посмотрел на свою рану, сколько крови я потерял. И стал спускаться на первый этаж, таща за собой огромный кровавый след. Из меня кашлем выходила кровь с какой-то кислотой, я предпринимал попытки спускаться в подвал даже тогда, когда не чувствовал совсем ничего. Только уходящую слабость, последнее из чувств.

Уронил на пол стеклянный холодильный шкаф, в котором хранился незаконченный эликсир для меня. Шкаф разбился, измяв корпус. Просовываю руку через осколки и вынимаю пакеты с кровью.

У меня опустились руки. Тадеуш солгал мне. Не было для меня никакого лекарства. И алые ампулы, что он давал мне, были не чем иным, как чужой кровью.

И эта девочка, и эксперименты над ней. Способ вывести для меня то, что продлило бы мое существование. Помогло выжить в непригодной для меня среде.

Подношу к лицу пакет, надеясь, что открытых ран во рту хватит, чтобы в мою кровь попала панацея.

Меня скорее больше тошнило, чем я вливал себе в рот чужую кровь. Но потом, через час или около того, я понял, что всего лишь очищаюсь. Из меня выходило то, чем был переполнен мой организм. Мне становилось лучше. Возвращался слух, четкое зрение. Я мог чувствовать свое тело, на животе лишь огромная полоса затянутой царапины. Силы возвращались, даже голод, которого я почти никогда не ощущал. Мне хотелось бежать. Бежать быстрее своей жизни.

Я услышал какой-то шум. Это был вой. Церберы Евы.

Те твари, которые из теней приглядывали за Евой. Впервые я их встретил в ночь кровавой Луны, но не придал этим псам, рыскающим вокруг, никакого значения. Я знал лишь, что они сторожат этот дом. А сейчас от их воя мороз по коже.

У меня был выбор. Либо сдержать стражей и не дать сбежать Тадеушу, который каким-то чудом выжил. Скорее всего, найдя брошенную заколку с каплями крови Евы. Либо спешить к Еве и не дать Церберам закончить охоту.

Улица и все