В качестве объяснения, почему он выслеживает подростков на кучке островов, Джей во всех подробностях опишет угрозу, исходящую от тинейджеров – фанатов Качинского[31], которые загружают в Интернет инструкции по изготовлению бомб. А слово «терроризм» работает безотказно.

Еще около часа Джей продолжал сопоставлять данные: мальчики от пятнадцати до семнадцати лет, живущие с одинокой матерью. Но, возможно, Мередит изменила семейное положение. В таком случае она могла указать и своего мужа, бывшего или нынешнего. Мальчики, не родившиеся на островах, а прибывшие в течение прошедших шестнадцати лет. Для более ранних лет не хватало данных.

Мужчина вошел на страничку с результатами, чтобы сделать общий обзор. Еще час он провел, изучая метаданные ста шестидесяти семи телефонных номеров – объектов слежки, пытаясь истолковать их, обнаружить что-нибудь необычное, повторяющиеся действия. Но информации было слишком много, чтобы усвоить ее за один раз. Ему надо будет вернуться к этому снова, пока некоторые повторения не начнут сами попадаться на глаза. Бумажные распечатки шли с грифом «требуется специальный доступ». Далее следовало имя, которое он выбрал для программы: «Цыпленок». Конечно, Джей планировал еще сделать запрос в PRISM[32] – программу-маяк Агентства, собирающую электронную переписку, файлы, фото и видео, так же как и все статусы, послания и комментарии, оставленные в соцсетях.

«Выслеживать подростков – одно удовольствие, – размышлял Джей. – Интернет – центр их вселенной». В противоположность людям старшего поколения, он для них не вспомогательное устройство, а средоточие деятельности, эмоций и всего существования. Место, где происходит всё: где они доверяются друг другу, заводят новых друзей, хранят личную информацию и откровенничают.

Невозможно представить, чтобы шестнадцатилетний подросток не завел себе аккаунт в Интернете. А значит, Джей уверен по крайней мере в одном: он здесь – тот, кого они ищут, спрятавшийся где-то в этих пакетах данных.

* * *

Была уже ночь, когда Джей доехал до Лидс-Мэншн на юге Клифтона в сельской местности штата Вирджиния. Час двадцать на машине от Форд-Мид. Частное владение, спрятанное в лесах, найти не так-то легко, но Джей смог бы добраться туда с закрытыми глазами. Его «Мустанг» ревел, петляя посреди обширных пространств, разделенных оградами, к которым примыкали конюшни и теннисные корты. Одни дороги пересекались с другими, на перекрестках не было никаких указателей, чтобы ориентироваться: либо вы знаете, куда ехать, либо не знаете. Во втором случае вам нечего делать в этих краях.

«Мустанг» проехал под туннелем из деревьев, в конце которого остановился перед массивными воротами из кованого железа. Переговорного устройства нет, но есть две видеокамеры. Здесь тоже либо вы знаете, зачем вы здесь, либо вас тут не должно быть. Джей подождал, пока тип из службы наблюдения не идентифицирует одновременно его пропуск и его лицо: видеосистема инфракрасного излучения была снабжена программным обеспечением для распознавания лиц.

Пройдя кордон, он опустил стекло, чтобы вдохнуть запах скошенной травы и послушать пение сверчков, но услышал нечто другое: гудение где-то вверху, в темноте, над машиной. Дрон… Последняя игрушка «Вотч Корп». Предназначенная не только для театра военных действий в Афганистане или Ираке. Дроны готовы были вторгнуться в нашу повседневную жизнь. Пройдет совсем немного времени, и они будут доставлять пиццу и наши заказы онлайн, будут охранять наши дома гораздо эффективнее немецких овчарок, заразят вирусами любой интернет-сайт. И в случае необходимости позволят всяким ушлым хитрецам прийти взглянуть на ваш сад.

Дорога змеилась посреди коротко постриженных лужаек и групп высоких ольховых деревьев, выделяющихся на фоне ночного неба. В поле зрения никого – но Джей знал, что от этого за ним следят не меньше. Затем после крутого поворота появился особняк в стиле Тюдор. На закате солнца это было очаровательное зрелище, но с наступлением ночи каменный фасад являл миру свой суровый облик. Здание построено меньше пятнадцати лет назад, но оно копировало стиль Старой Европы: окна с мелкими стеклами, зубцы на мощных стенах, высокие крыши с крутыми скатами и глубокие камины внизу, украшенные готическим орнаментом. Небольшие светильники на фасаде усиливали театральный эффект. Возможно, эта игра светотеней производила впечатление на посетителей, но не на Джея. Он жил в спартанской квартире размерами меньше, чем вестибюль этого особняка, спал на матрасе прямо на полу и почти не владел никакой собственностью. Он не прочел ни одного из греческих философов, но если б сделал это, то, без сомнения, согласился бы с ними: он был человеком с на удивление скромными потребностями, которые очень легко удовлетворить.

Главный вход представлял собой большое каменное крыльцо с шестью ступенями, оснащенное средневековой стальной решеткой с шипами. Могло показаться, что ты попал в «Айвенго». Этим жарким летним вечером решетка была открыта настежь. Джей вышел из машины и вынул сигару. Он знал, что босс уже извещен о его прибытии, но иногда раб может позволить себе некоторые вольности в отношении хозяина. Свежий ветер нес к нему запах открытой и освещенной конюшни. Как обычно, все пребывало в молчании. Грант Огастин ненавидел шум: он утверждал, что в наше время единственная подлинная роскошь – это тишина. Работники из домашней обслуги носили специальные тапки, им была дана инструкция никогда не повышать голос в его присутствии. Джею же приходилось засыпать под вопли из клуба Адама Моргана, доносящиеся через стену. Он осторожно зажег сигару и с наслаждением затянулся. Стрекотали сверчки, злостно нарушая распоряжение хозяина.

Затем Джей поднялся по ступенькам и вошел в вестибюль. Миновав анфиладу тихих гостиных, обшитых панелями темного дерева, прошел сквозь викторианскую библиотеку, так никого и не встретив. Хотя прекрасно знал, что с того мгновения, как поднялся на крыльцо, он ни минуты не находился вне бдительного наблюдения видеокамер.

Последняя комната была погружена в темноту, которую разгоняла лишь узкая полоска света из-под двери. В воздухе витал слабый запах резины и пота. Угадывались конструкции геометрической формы из стали и хрома – тренажеры. «Бабочка» для проработки бедер, скамья для брюшного пресса, велотренажер… Огастин бежал по тренажеру-дорожке в центре комнаты. В одних плавках – неоновый свет отлично подчеркивал развитую мускулатуру. Тишину нарушали лишь чуть хрипловатое дыхание и легкое гудение беговой дорожки.

– Входи, Джей, – сказал он, слегка запыхавшись.

В этом полумраке голос казался призрачным и бесплотным.

Джей приблизился. На левом трицепсе Огастина между плечом и локтем он заметил лейкопластырь. «Вотч Корп» тестировало последнее поколение чипов, вживляемых под кожу, и, как это часто бывало, Грант принадлежал к числу подопытных кроликов. Чип RFID[33] величиной с зернышко риса был вживлен под кожу с помощью шприца. Во многих отношениях это была революционная технология. Начать с того, что он питался за счет человеческого тела, используемого как источник энергии. Затем, в нем содержался значительный объем данных, и любой человек, снабженный подходящим считывающим устройством, мог получить точную информацию о носителе чипа: история болезни, судимостей, а также номер карты социального страхования, банковские счета, покупки онлайн, список скачанных фильмов и книг… В тот день, когда эта технология будет распространена – а этот день скоро придет, – больше ни один уголок повседневной жизни не окажется вне сферы действия чипа. Это всего лишь вопрос времени. Отпадет надобность в штрих-кодах, паролях, цифровых кодах, спутниковом навигаторе, удостоверении личности… Что делало его еще более революционным, с помощью применения соответствующей технологии чип «Вотч Корп» мог быть считан и перехвачен с большого расстояния. И «Вотч Корп» тоже отслеживало для американских спецслужб, как это делало в прошлом большинство крупных интернет-сообществ, попытки несанкционированного проникновения и лазейки в системе.