Адель присвистнула сквозь зубы. Кернан не любил, когда она так делала, это не сулило ему ничего хорошего.

– Господи, где твоя горничная?

– Уволил.

– Тут сильно воняет.

– Подгорела пицца.

– Ты сам готовил пиццу? – уточнила Адель, как будто узнала про него страшную тайну.

Может, так и было. Кернан решил сделать пиццу, чтобы доказать, что его жизнь без Стейси ничуть не хуже, чем рядом с ней. Эксперимент полностью провалился. По лицу Адели было видно, что она уже догадалась.

– Ты рассчитал горничную до или после того, как выгнал мисс Харрис?

– Я снова нанял ее! Откуда ты знаешь?

– Марк сказал.

– Скажи ему, что он тоже уволен за утечку информации из офиса.

– Послушай, дорогой брат, ты можешь уволить всех, с кем сталкиваешься, но не станешь от этого счастливее.

– Мне уже гораздо лучше, – мрачно заявил Кернан.

– Тебе нужно заглянуть в сердце проблемы, Кей.

– И ты, конечно, знаешь, в чем моя проблема?

– Знаю!

Кернан склонил голову и вопросительно поднял брови.

– В твоем сердце, – сказала она. – Сердце проблемы в твоем сердце.

Вероятно, глаза Адели привыкли к темноте, потому что она перешагнула через валявшиеся на полу грязные носки и рубашки и встала над ним. Макс вытянул шею, чтобы посмотреть на дядю. Ему явно не понравилось то, что он увидел, поэтому он крепче прижался к матери, боясь, что его оставят здесь. Адель нагнулась и взяла верхний номер из кипы журналов на кофейном столике.

– Что это?

– Не трогай!

– «Иконы Бизнеса»? Кажется, они писали про тебя? – Не дождавшись ответа, она ахнула. – Господи, Кей, тешишь самолюбие, вспоминая дни былой славы?

– Почему былой? – Кернан все более раздражался бесцеремонным вторжением в его загубленную жизнь и надеялся помешать сестре докопаться до истинной причины интереса к подшивке журнала.

Адель листала страницы в поисках истории о нем. Вдруг, к его огорчению, ее лицо просветлело.

– Не может быть! Ты читаешь статьи Стейси! – Она произнесла это с нескрываемой радостью.

– Собираю компромат на нее, чтобы подать в суд, когда она опубликует несанкционированный материал обо мне! – Он сам понимал, что это звучит жалко и неубедительно.

– Сам будешь вести дело? Слышала, ты уволил юриста на прошлой неделе?

Кернан даже не стал уточнять, откуда ей это известно. Он надеялся, что его убийственный взгляд испугает сестру и она уйдет. Этого не случилось.

– Она не напишет о тебе, глупый.

– Глупый?

– Мы встретились за чашкой кофе после того, как появилась ее статья в «Пасифик лайф».

– Кофе со Стейси?

Он прикусил язык прежде, чем начал задавать вопросы: «Как она? Счастлива? Спрашивала обо мне?» Вместо этого он поинтересовался:

– О чем статья?

– Не о тебе, – бросила Адель, давая понять, что мир не вращается вокруг него.

– Зачем ты пришла? Ну да, навестить больного, проверить, жив ли. Сама видишь – жив, здоров, поэтому…

– Принесла тебе, чтобы ты взглянул. – Удерживая Макса, она начала рыться в сумке, достаточно большой, чтобы вместить автомобиль. Наконец выудила журнал и положила на столик.

– Зачем?

– Перестань ворчать. Я люблю тебя, беспокоюсь и надеюсь, что, прочитав это, ты сделаешь правильные выводы.

Из упрямства он решил, что не станет читать статью. После ухода Адели целых двадцать минут имитировал интерес к футбольному матчу, трансляция которого продолжалась по телевизору, потом схватил журнал и начал быстро листать. Материал Стейси был озаглавлен «Закон Мерфи. Исповедь приемного ребенка» и начинался словами: «Я верила в чудеса, пока мне не исполнилось шестнадцать лет…» Кернан прочитал до конца, потом еще раз, едва сдерживая слезы.

Сестра права – он не способен сделать правильные выводы. В поисках чековой книжки Кернан перерыл гору мусора, в которую превратил свою жизнь. Впрочем, выписанная на счет КОПД крупная сумма также не решит проблему, особенно теперь, когда Стейси не испытывает недостатка в спонсорах.

К тому времени, как он закончил заново перечитывать статью, Кернан окончательно убедился в том, что интуиция подсказывала ему давно. Стейси была настоящей. А еще ему стало понятно, что есть только один способ вызволить его из мрака. Но для этого потребуется немалое мужество.

Усталость грозила свалить Стейси с ног. За последние несколько недель с ней произошло столько удивительных событий! Хоть она и дала себе слово, что шоколадная диета осталась в прошлом, но после сегодняшнего тяжелого дня лучшего ужина придумать было невозможно. Особенно, если сесть за стол в пижаме.

В дверь позвонили. Стейси пошла открывать как была – в пижаме с печеньем в руке. Увидев в боковое окошко, кто стоит на крыльце, она отшатнулась. Сердце стучало как бешеное, готовое взорваться. Стейси решила не открывать: она не одета, печенье тает в пальцах, макияж давно стерт. В воображении она часто представляла себе их встречу во всех подробностях и совсем иначе. Их дорожки должны были пересечься на каком-нибудь благотворительном вечере. На ней обязательно будет дизайнерское платье и туфли от Клейнбек. Волосы зачесаны наверх. В руках бокал дорогого шампанского.

«Никогда в жизни ничего не происходило так, как я планировала», – подумала она с легкой обидой.

Он снова постучал. Стейси не намеревалась впускать его, но не удержалась, чтобы не взглянуть еще разок. Кернан Макалистер тоже сильно отличался от образа, созданного ее воображением. Он выглядел ужасно! Небритый, как в тот день, когда она впервые увидела его в коттедже. Давно не стриженные волосы касались плеч. Вместо безупречного дорогого костюма, в котором он позировал для журнальных обложек, или спортивного облачения, как в горах, на нем была легкая ветровка, совсем неподходящая для промозглого ванкуверского вечера, и джинсы с дырой на колене. Но именно выражение лица заставило Стейси распахнуть перед ним дверь. Он выглядел подавленным, под глазами залегли глубокие тени.

– Привет, – сказала она и откусила печенье, чтобы скрыть волнение.

– Здравствуй, Мерфи, – тихо произнес он. – Как поживаешь?

Как будто ему небезразлично.

– Нормально. – Стейси откусила еще, надеясь, что печенье не застрянет в горле. – А ты?

Невероятно. Они стояли, глядя друг на друга, и задавали банальные вопросы, словно встретились случайно на улице.

– Не очень хорошо, – признался он.

Стейси перестала притворяться, что ест печенье, и пригляделась внимательнее. Ее сердце грозило разорваться надвое.