Крафт покраснел. То ли чувствуя неловкость от комплимента, то ли от гордости за самого себя.

– Если бы я знал, что ты пьешь, я бы оставил один бочонок для тебя, но, когда я понял, что мне осталось недолго, я перестал брать заказы и распродал остатки пива. А вчера я отправил к заказчику свою жену с последним бочонком. Я решил, что в день, когда меня не станет, мой последний покупатель выпьет последний бочонок моего пива в память обо мне. И с последним его глотком закончится моя жизнь. Жизнь старика Крафта.

Смерть, решив, что этот неинтересный разговор слишком затянулся, снова схватила пальцами колыхающуюся душу, но вдруг замерла, застигнутая врасплох внезапной мыслью.

– Погоди-погоди… – задумчиво протянула она. – Ты решил забрать с собой в могилу рецепт своего знаменитого пива, а последний бочонок отправил покупателю?

– Еще вчера.

– И во всем доме не осталось ни капли пива?

– Не только в доме, но и во всем мире. Кроме последнего бочонка, конечно же.

– Ты вообще в своем уме? – Смерть вскочила с табурета и принялась расхаживать по комнате. – Я столько лет мечтала попробовать твое пиво, но никогда не могла себе этого позволить, ведь оно стоит немалых денег!

– Ты могла бы прийти ко мне в любой момент, и я бы угостил тебя бесплатно.

– Я не принимаю подачек, глупый человек! – еще сильнее разошлась Смерть. – Я всегда плачу за все, что беру у людей.

Она на секунду задумалась, вспомнив о вчерашнем инциденте на лесной дороге и серебряном кубке.

– Если только эти люди живые, – добавила она. – Потому что мертвые почему-то не хотят принимать оплату и становятся равнодушны к любым сделкам. Они совсем не приспособлены для жизни в этом мире, так как в них нет торговой жилки.

Она остановилась и посмотрела на побледневшего пивовара.

– Кто купил последний бочонок?

– Его заказал…

Умирающий глотнул воздуха и уставился на Смерть выпученными глазами.

– Кто?

Крафт не успел ничего ответить, потому что снова зашелся долгим и мучительным кашлем, который оборвался так же внезапно, как и начался. Он широко открыл глаза и, резко выдохнув, неподвижно замер. Смерть с ужасом наблюдала, как тоненькая нить, на которой еле держалась душа умирающего пивовара, рвется прямо у нее на глазах. Она тут же бросилась к кровати. Склонившись над пивоваром, она прижала ткань души к телу и запустила руку в складки своего одеяния. Через мгновение между ее пальцами тусклым огоньком сверкнула игла. Еще сильнее прижав душу локтем, она протянула левую руку к полоске солнечного света, разлившегося от окна по деревянному полу комнаты. Аккуратно подцепив что-то двумя пальцами, она медленно приблизила руку к себе. Из солнечного луча, как из старого свитера, вслед за ее ладонью потянулась тонкая светящаяся нить. Отмерив нужную длину, Смерть резким движением оборвала нить и мгновенно вдела ее в иглу. Снова склонившись над телом, она стежок за стежком принялась пришивать невесомую ткань человеческой души к ее почти мертвой оболочке. Через несколько минут, оборвав лишнюю нить и завязав ее на узел, она аккуратно разгладила ткань души по телу и отвесила увесистую оплеуху ничего не подозревающему и уже почти мертвому пивовару.

– Кто заказал последний бочонок? – как ни в чем не бывало переспросила она.

Грудь пивовара вздыбилась, и он, сделав жадный вдох, уставился на Смерть осмысленным взглядом.

– Слышишь меня? Кто заказал бочонок?

– Мастер Гропс из Деревни Полуживых. Завтра заканчивается их ежегодный фестиваль, и они торжественно вручат его на церемонии награждения…

Смерть, получив нужную информацию, развернулась и быстрым шагом покинула комнату, напоследок хлопнув дверью.

Пивовар ощупал себя с ног до головы. Приложив руку ко лбу, он смахнул с него пот и даже зачем-то высунул язык. Странно, но боль, преследовавшая его уже несколько месяцев, отступила. Впервые за долгое время ему по-настоящему захотелось есть. Неуверенно поднявшись с кровати, он сделал пару шагов. Ноги не тряслись, а голова не кружилась.

– Так это что получается? – шепнул он себе под нос и тут же бросился к окну.

Распахнув его настежь и впустив в комнату свежего воздуха, он по пояс высунулся из проема.

– Так я жив, или как? – выкрикнул он вслед фигуре в черном, которая стремительно удалялась по пшеничному полю, оставляя за собой не очень ровную линию из примятых колосьев. – Что мне теперь делать?

Но Смерть его или не слышала, или не хотела слышать. Она спешила в Деревню Полуживых и обязательно должна была успеть к закрытию фестиваля.

Марта решила не пугать свою бабушку рассказами о событиях сегодняшней ночи и уж тем более не сообщать ей о том, что прямо сейчас в ее сарае, закопавшись с головой в колотый лед, мирно похрапывает вурдалак. Такая новость вряд ли смутила бы бабушку, давно живущую в этих краях и привыкшую к соседству с нежитью, но Марта справедливо рассудила, что появление нежданных гостей вызовет у хозяйки дома кучу вопросов и на некоторые из них ей вряд ли захочется отвечать. Ко всему прочему этот упырь явно ей не доверял и не упустил бы возможности расспросить бабушку о выдуманном дяде. Тогда рухнул бы весь ее план по доставке нежити ректору Крою. И пришлось бы начинать все сначала. После встречи лицом к лицу с болотной тварью ее уверенность в своих силах несколько пошатнулась. Если раньше Марта думала, что нет ничего проще, чем обезвредить любое из этих тупых и неповоротливых существ, то теперь она поняла, что заблуждалась и явно недооценивала противника. Это открытие ее совсем не расстроило, а, наоборот, подзадорило и заинтриговало, ведь для настоящего воина нет ничего лучше, чем сильный противник. Только с ним воин растет и становится сильнее. Слабый враг усыпляет бдительность настоящего бойца, а значит, лишает его сил. По крайней мере именно этому учил их преподаватель тактики на своих лекциях, которые Марта ни разу не пропустила.

Нельзя не отметить и тот факт, что в глубине души девушка все же осознавала подлость и коварство своего плана. Конечно, особой радости от этого она не испытывала, но, положив на одну чашу весов карьеру воина, а на другую – свои моральные принципы, внутренним взором она наблюдала, как первая чаша, слегка дрогнув, все же опускалась вниз. Слишком сильно она болела своей мечтой и слишком долго шла к ней, чтобы сейчас, поддавшись эмоциям, отказаться от нее из жалости к какому-то вурдалаку.

– Проснулась? – вывел ее из размышлений голос бабушки, которая, слегка приоткрыв дверь в комнату Марты, стояла на пороге с дымящейся тарелкой в руках. – Вот и умница. Скорее иди умывайся и садись за стол. Завтрак ты проспала, значит, будем обедать.

Марта улыбнулась и поймала себя на мысли, что, наверное, все бабушки мира в чем-то похожи. Даже если прямо с неба упал бы огромный раскаленный камень, первыми возле него оказались бы все бабушки деревни, которые сбежались бы к нему, чтобы напечь на нем блинчиков для своих внучат, пока тот еще не остыл.