– На работе.

– Ну придёт же, – не сдаётся она, и я согласно киваю.

– Придёт. – Хотя тут же дополняю: – Но очень поздно. Прям очень-очень.

– И кем же он работает? – подружкины глаза загораются неподдельным любопытством, и она почти цитирует многозначительно: – Что приходит прям очень-очень поздно.

А я копирую её интонации:

– Вот совсем не тем, кем ты представляешь. – И докладываю: – Барменом.

– Тоже ничего, – удовлетворённо резюмирует Катюха. – В клубе?

– Нет. В отеле.

– Бармен Роман. Крутой отель, – выдаёт подруга с лёгким прононсом. – Кофэ в постель.

– Катюх, а ты можешь думать о чём-то ещё помимо постели?

– Ой, Лесина! – громко восклицает она. – А о чём ещё думать в нашем возрасте? О работе пока не надо. Мы ещё учимся. О детях, кредитах и ипотеке, слава богу, тоже. Живи, радуйся и тра… – договорить ей мешает дверь преподавательской, которая резко распахивается перед кем-то выходящим, и вместо провокационного продолжения Катюха произносит вежливое: – Здрасьте.

Женя

После пары она возвращается к теме:

– Ну так мы идём к тебе в гости?

– Ромы же сейчас нет, – напоминаю я, а Катюха невозмутимо отмахивается:

– Ничего страшного. Пока проведём разведку.

Разведку?

– Ты в его вещах копаться собираешься? – уточняю я ошарашенно.

Подруга подхватывает меня под локоть, решительно волочёт в сторону выхода и выговаривает, чётко расставляя акценты:

– Женечка. Создаётся впечатление, что ты хочешь от меня скрыть этого добропорядочного Рому, который не думает исключительно о сексе. С чего бы? – А под финал клятвенно заверяет: – И не собираюсь я ни в чьих вещах копаться.

Потом она важно расхаживает по квартире, критично осматривая обстановку, правда лишний раз не ёрничает и не придирается – она и сама живёт с родителями в обычной блочной многоэтажке – зато задаёт вопросы и с умным видом рассуждает:

– А это твоя комната? Угу. А вот эта, значит, Ромина?

– Ромина, – подтверждаю я и предупреждаю со всей возможной строгостью: – Только не вздумай туда лезть.

– Да за кого ты меня принимаешь? – подруга в праведном негодовании сверкает глазами.

Да вот за её саму и принимаю, за слишком хорошо знакомую мне Катюху, про которую моя мама говорит, что у неё мозги набекрень. Хотя тут я не согласна. С мозгами у Кати всё в порядке. Вот с неуёмностью, да, проблемы. И по части любопытства, и по части стремления всё разузнать, во всё вмешаться, везде побывать, всё попробовать и, исходя из полученной информации, составить собственное крайне ценное мнение. Поэтому, когда на несколько минут отлучаюсь в туалет, выйдя из него, я нахожу мою подругу – ага-ага! – в Роминой комнате.

Она стоит возле дивана и держит в руках Ромину рубашку.

– Же-ень, – выдыхает со значением, стоит мне возникнуть в дверном проёме, – а у него шмотки, между прочим, брендовые.

– Катюх! – восклицаю я сердито и возмущённо. – Ты в своём уме? Ты же обещала, что не будешь в его вещах копаться.

– Я и не копалась, – с напором возражает она. – Рубашка на стуле висела. Ты только посмотри на лейбл. На вид вроде обычная, а нет.

– Слушай, ну, может, она единственная такая и есть, – предполагаю я и смотрю на неё осуждающе. – Мало ли – подарили. Или сам себя порадовал. Имеет право?

Катюха и не думает смущаться под моим суровым взглядом, подносит рубашку к лицу, поводит носом.

– И пахнет приятно.

Господи! Я от её непосредственности просто офигеваю.

– Ты меня пугаешь. Положи на место и быстро выметайся, – приказываю ей со всей возможной твёрдостью, но она невозмутимо отмахивается.

– Да ладно тебе возмущаться. Чего такого-то? Люблю мужские рубашки. – И, кажется, собирается её примерить.

Подхожу торопливо, решительно отбираю.

– Всё! Отдай сюда! И выметайся, я сказала!

Катюха снисходительно фыркает, но всё-таки послушно отваливает из комнаты, горделиво задрав подбородок. А я иду к стулу, чтобы вернуть рубашку на место, но, прежде чем сделать это, наверное, на автомате тоже подношу её поближе к лицу.

Пахнет и правда приятно. Совсем чуть-чуть какой-то лёгкой отдушкой или парфюмом, а ещё чем-то человеческим, тёплым, волнующим.

О, боже! И я туда же.

Потом сидим на кухне, пьём чай.

– Эх, жаль Ромочки нет, – вздыхает Катюха. – Сейчас бы нам коктейльчики организовал.

– Вряд ли, – возражаю я рассудительно. – Не из чего.

– Ну сбегал бы, прикупил, что там надо.

– Ты его даже не знаешь, а уже к делу припахала.

Подруга прищуривается, пялится прицельно, делает между вопросами короткие, но красноречивые паузы:

– А тебе жалко? Беспокоишься? Или ревнуешь?

– С чего мне ревновать-то? – развожу руками.

– Ах, точно-точно! – восклицает Катюха. – У тебя же Артурчик есть. Тогда давай рассказывай, как там у вас дела продвигаются? Скоро уже свадьба?

– Без понятия, – я отхлёбываю из чашки, откусываю кусочек печенья и, прожевав, признаюсь: – Меня эта идея по-прежнему не вдохновляет.

– Ну и зачем ты тогда с ним встречаешься? – пробует разобраться подруга. – Или у вас чисто здоровый дружеский секс по обоюдному согласию?

Зачем встречаюсь?

Просто так. Отдыхаю, развлекаюсь, хорошо провожу время. Пытаюсь выяснить, а возможны ли вообще между нами отношения и что я для Артурчика значу. И всё-таки иногда задумываюсь о свадьбе.

Наверное, любая девушка хоть иногда о ней задумывается, представляет, как всё будет происходить, даже если не знает точно, когда и с кем. А я знаю. С кем. Ну, то есть мне предложили кандидатуру, вроде бы неплохую, и если Артурчик по-настоящему влюбится в меня, а я – в него, то… вполне возможно. Хотя… определённо утверждать не возьмусь. А секса у нас ещё и не было.

Я и с Артурчиком вижусь не слишком часто, не особо получается. Учебный год только начался, а преподы будто озверели или за лето сильно соскучились по студентам, занятиям и заданиям, поэтому последними заваливают от души: презентации, рефераты, доклад на конференцию молодых учёных. Артурчик тоже не просто прожигает жизнь и родительские финансы, у него есть какие-то свои дела и обязанности, связанные с семейным бизнесом.

Мы вместе ужинали в ресторане, ездили на пафосное благотворительное мероприятие, но я даже не поняла толком, по какому оно было поводу, и просто катались по городу на красном кабриолете, правда уже с поднятым верхом. Дальше страстных поцелуев и довольно откровенных обжиманий у нас пока не заходило. Я и не торопилась. А Артурчик то ли тоже не торопился, то ли действовал согласно правилам эффективного приручения: не давил, не наглел, а постепенно сокращал расстояние, давая к себе привыкнуть. Или просто дожидался момента, когда я сама не вытерплю и жадно на него наброшусь.