после произнесения сожжёт проклятого заживо, а вместе с ним и пару этажей твоего дворца, – ответила максимально сжато и понятно, устраиваясь рядом с бессознательной девушкой поудобнее.

Тяжёлая пауза и хриплое:

– Можно что-то сделать?

– А я и делаю, – выдохнула нервно и… испуганно.

Было, чего бояться.

– Ты бы вышел, – посоветовала демону, размещая ладони над лицом и сердцем его сестры, – на тебе и так проклятье.

Он и не послушался, а я просто не стала повторять.

Быстрый вдох-выдох, затем глубокий вдох всей грудью и зазвеневшее морозом в воздухе на выдохе:

– Видэ те, дисо фобис, эго сусарранс ин ало ферба эд фос. Эго авертент эд мортем, эт дабо ниси фитаэ, миттам тиби пост тэ. Куррере, фоларе, натаре эум – эт нон инвениам ин фобис салус. Конвертам ферба туа, эт маледикам тэ.

Что в переводе буквально означало: «Тебя вижу, тебе говорю, тебе слова заветные шепчу. Смерть отверну, жизнь уберегу, по следу за тобой пошлю. Беги, лети, плыви прочь – не найти тебе спасения. Слова твои вспять поверну, тебя прокляну»

Дыхание оборвало, спину выгнуло дугой, ладони обожгло и затрясло, но я удержалась. И держалась, даже когда что-то закричал Сагар, даже когда в носу защипало и по губам потекло что-то горячее, даже когда глаза застелило пеленой боли.

Я удержалась.

И, пропустив проклятье через себя, позволила ему устремиться прочь, к тому, кто его и наложил, едва не забрав жизнь несчастной девушки.

И рухнула, как была, прямо на пол, уже не беспокоясь о том, что дворец взорваться может. Я пусть и временами, но очень умной ведьмой была, а ещё жестокости на такую подлость у меня не хватило, вот и пришлось несколько изменить изначальное проклятье. Оно теперь никого не убьёт и не взорвётся, но жизнь мёдом проклявшему казаться точно не будет. В целом, когда изнутри горишь, приятного мало.

Для него. А вот я проваливалась в беспамятство с улыбкой на окровавленных губах и мыслью о том, что надо будет с этим уродом поговорить и узнать, за что он сестру правителя убить пытался.

Глава 8

Когда глаза открыла, над головой простиралось во все стороны светлое голубое небо без единого облачка, а тело со всех сторон приятная вода окружала, но её я мельком отметила, сосредоточив внимание на крепких руках, удерживающих бережно, почти нежно.

Хорошие были руки. Вот бывают такие – попадёшь в них и сразу понимаешь, что хорошие руки, как ни посмотри. И крепкие, и надёжные, и защитят, и удержат, и утешат, если надо.

Вот у Сагара руки как раз такими и были, я именно по ним мигом и поняла, что у него на руках и нахожусь.

А потом голубой небосвод заслонило его лицо – искренне обеспокоенное, встревоженное, виноватое, но вместе с тем безмерно благодарное и… одухотворённое, что ли? Самую малость, но выглядело так, словно безрогий мне сейчас все богатства своего мира в благодарность предлагать начнёт.

– Лесь, жива? – Выдохнул, не веря своим глазам, одновременно и испытывая облегчение, и продолжая переживать.

Мелькнула мысль, что у такого не только руки – он весь сплошь хороший.

– Ага, – протянула, язык ворочался с трудом, но вот кое на что у меня сил хватило: – есть хочу.

И ощущение было такое, что дальше снова сознание потеряю, но тут Сагар попросил тихо, так, что сердце невольно сжалось и забилось неровно:

– Не уходи, Леся…

С трудом подняла голову, она всё назад падала, и если бы не рука демона, давно бы я уже утонула. Но вот все силы, которые были, на подъём головы и ушли, а удержать её в таком положении уже не получилось.

Зато Сагар неожиданно помог. Прямо в воде переложил меня так, что я теперь полностью на нём лежала, голову между плечом и шеей уместив и отчётливо видя, что сам демон на дне сидит, к громадному камню, видимо, одному из тех, что от взрыва на поверхность выкинуло, спиной прижимаясь.

И обнял обеими руками, не позволяя соскользнуть в воду, но едва я судорожно выдохнула ему в шею – вдруг замер. Застыл, снова под камень кося.

– Да успокойся ты, – прошептала едва слышно, глаза опять закрывались. – Не стану я на твою честь покушаться, маг…

Сквозь сгущающийся туман в голове услышала:

– Я не маг, я демон.

И часть напряжения из мужского тела ушла, но лишь часть. А мне правда всё равно было, я хотела только спать.

– Но ты же магичишь, – возразила слабо.

Повисла тишина. То ли я уснула, то ли Сагар размышлял, но в итоге всё же прозвучало:

– Так и ты магичишь, но ты же ведьма, а не магичка.

Зерно логики в доводе было, но я об этом уже как-нибудь потом подумаю, а сейчас – спать. Просто спать.

* * *

Обмороки – это нехорошо. И силу свою бездумно кому попало переливать тоже нехорошо. Нет, озёрный источник её восстанавливал… причём вот прямо в этот момент и восстанавливал, значит, я всё ещё в озере находилась. Ну так вот, нельзя так магией своей распоряжаться. Она, конечно, и восстанавливается, и в целом совместима, но это для организма неслабое потрясение, а когда сознание потрясено, оно ослаблено.

Вот так и вышло, что я провалилась в кошмар.

Только не простой, а из глубин памяти выдернутый, оттуда, куда я так долго и старательно все детали прятала и каменной стеной закладывала.

«Знал, что тебя увижу, – обронил похожий на дождевую капель голос – это когда дождь прошёл, а с деревьев продолжает капать и весь лес шумит. – Знал, что это именно ты будешь».

«А кому же ещё быть? – отвечала я грубо, нервно, нетерпеливо, продолжая идти по чужому, не принадлежащему мне лесу. – От трав твоих все ведьмы слегли».

Ух и злая я была. Такая злая, что трясло не только меня – деревья, мимо которых зло проходила, и те колотить начинало. А стоило подальше отойти, как лес снова в норму приходил, уверенной рукой эльфийского царя