вздрогнули и призвали пламя. Улыбка бывшего правителя самым издевательским образом стала шире. Пламя загудело сильнее и злее, демоны, пытаясь скрываться за его языками, рванули вперёд, надеясь на эффект внезапности.

И… зря надеялись.

У Сагара словно выросли крылья за спиной, он не двигался – он летал! Быстро, неумолимо, не раздумывая! Атака за атакой, выпад за выпадом, удар, уклон, рывок! Он летел, оставляя за спиной одного поверженного демона за другим. Громадные, мощные, наделённые магией… они не имели ни шанса против вооружённого одним лишь мечом, ни разу не призвавшего магию Сагара.

И когда боеспособных монстров не осталось, все они теперь лежали на полу с разной степенью покалеченности и старательно изображали предсмертные муки, угасло и пламя, на зал опустилась тишина, и в ней отчётливо прозвучал одинокий обречённый вой.

– Селина! – позвал Норс, на миг схватившись руками за голову, но быстро вспомнил о достоинстве и гордости и продолжил отступать уже с прямой спиной и высоко поднятым подбородком, не сводя напряжённого взгляда с медленно оборачивающегося к нему Сагара. – Селина, помоги мне!

Я знала, кто она такая и что сделала… наверно, я была единственной, кто это знал, но самое главное, что знание во мне было, а потому я тихо, только для неё, велела:

– Не вмешивайся.

– Селина! – истошный вой того, кому или в окно прыгать и бежать, или достойно принимать свою судьбу.

– Простите, мой повелитель! – а вот ведьма говорить тихо не пыталась, как не стремилась и скрыть охватившей её радости. – Мой королева запретила мне вмешиваться!

Брошенный на меня Сагаром взгляд мне не понравился совершенно, но то был лишь один короткий взгляд, а в следующее мгновение демон в человеческом облике опустил руку, но не отпустил меч, поднял и вытянул вперёд вторую ладонь… Норса обступило горячее пламя. Точно такая же участь ожидала всех лежащих на полу демонов.

А уже через секунду не было ни их, ни пламени, одна звенящая тишина и демон, только что вернувший себе Донгреф, а теперь пугающе-плавно поворачивающийся всем телом в сторону двух ведьм.

Селина пошатнулась и отступила, в ужасе бледнея и зажимая рот тонкой изящной ладонью.

Сагар на неё и не взглянул. Его тяжёлый, немигающий взгляд был направлен исключительно на меня.

Сердце болезненно сжалось. Против всё ещё вооружённого, черпнувшего у меня ощутимо много моих сил демона у едва стоящей на ногах ведьмы не было и шанса. Просто ни шанса. И если он сейчас нападёт…

Но Сагар оставался на месте, как оставался и его взгляд прикован ко мне, а меч уверенно сжат в ладони.

– «Моя королева»? – тихо, со звоном в каждом звуке переспросил правитель Донгрефа.

– Она оговорилась, – соврала я ровно, не моргнув и глазом.

– Я оговорилась, – подтвердила Селина честно.

– Я почти поверил, – собственно, вообще ни разу не поверил Сагар.

И вдруг вздохнул устало, немного опустил плечи и совсем другим, утомлённым тоном спросил:

– Как мне помогать, если ты ничего не рассказываешь?

И весь страх, что до этого тяжестью переваливался в душе, вдруг куда-то испарился.

– Делай, что говорят, демон, – отчётливо прозвенела каждый звук, – не ошибёшься.

Тут-то это и случилось.

Далёкий, очень, очень далёкий шум дождя послышался в голове, тянущей болью отзываясь в сердце.

В один момент я стояла, напряжённо смотрела в глаза Сагара, он отвечал мне полным несогласия и бессильной злости взглядом, а в другой – рывок!

Вздрогнула я невольно, на зов собственного заклинания устремилась тоже машинально. Мысленно преодолела невообразимо огромное расстояние от Кахехара до Кериема, ветром пролетела сквозь зелёные луга, тёмные леса, реки и озёра, тёплым светом заходящего солнца опустилась на чёрную, безжизненную землю, которой теперь и ветер сторонился, и увидела.

Его увидела.

Царь эльфийский двигался неспешно, плавно совершая каждый шаг и умиротворённо оглядывая то, что некогда являлось домом для многочисленных ведьм, и домом прекрасным, процветающим, полным жизни… а теперь было сожжено. Дотла сожжено.

– Леся, у тебя глаза светятся, – прозвучал напряжённый голос здесь, на Кахехаре, в моей реальности.

– Как? – выдохнула, не шевеля губами и продолжая следить за тем, кто был крайне далеко от меня, но всё равно умудрялся пугать до ужаса.

– Голубым, – не очень уверенный ответ.

Царь, облачённый в серебристо-золотую мантию, с серебряными, распущенными по спине волосами, вытянутым лицом, тонкими чертами, как и у всех эльфов, окинул взором лунных глаз черноту вокруг себя и вдруг вытащил из широкого рукава букетик. Небольшой, перевязанный белой нитью, но среди трав я отчётливо разглядела веточку ладана, полынь, чабрец, розмарин, омелу, можжевельник… Травы защиты, удачи, памяти.

Задабривать собрался.

Знает, гад, что наблюдаю за ним.

Точно знал.

– Олеся, – позвал тихо и провёл раскрытой ладонью над букетом, поджигая травы, – ведьма моя, давай поговорим.

Не о чем нам говорить. Просто не о чем. Всё, что он мог мне сказать – очередная ложь и попытка манипулирования. Всё, что могла ему сказать я – парочка смертельных проклятий.

– Олеся, – не унимался гад ушастый, продолжая удерживать горящий веник в руке, пока тот выпускал в воздух серый, сильно пахнущий травами дым. – Я знаю, что ты здесь, маленькая. Я тебя, – уголок губ дёрнулся в улыбке, – чувствую.

– Не вмешивайся, – напряжённый голос Селины, – царь зовёт её.

– Куда зовёт? – Сагар, кажется, теперь значительно ближе был.

Пауза и глухим эхо:

– Домой.

Солнце уже почти село, последние лучи солнца поляну освещали, и я там стояла лишь до тех пор, пока мой единственный проводник не исчезнет. Ветер на те территории не заглядывал, трава не росла, птицы не пролетали. Сядет солнце и всё, не будет у меня больше возможности за царём наблюдать.

И он тоже это знал. Слишком уж хорошо знал. Поэтому к делу и перешёл.

– Не упрямься, милая, иди ко мне. Ты бегала достаточно, может, хватит уже терзать свой народ? Сделай то, что обещала, и дай своим ведьмам выжить. Я даже готов обещать, что попытаюсь сохранить твою жизнь.

Горькая улыбка искривила мои губы… по щеке скользнула одинокая горячая слезинка. Всего одна.