настоящим Наполеоном, в то время как все остальные сыновья Гортензии были просто Бонапартами».

Отношения Гортензии и Луи совсем не клеились. Луи изводил Гортензию допросами и подозрениями в измене. По словам Десмонда Сьюарда, он «ежевечерне являлся к ее постели и требовал от нее признания в содеянных грехах».

В довершение всех этих несчастий Наполеон Шарль прожил всего четыре с половиной года: он умер от дифтерии в ночь с 4 на 5 мая 1807 года.

Горе Гортензии не поддавалось описанию. Для Наполеона это тоже стало большим потрясением. Он писал о своих чувствах к несчастному ребенку всем: 20 раз Жозефине, пять или шесть раз Гортензии, братьям Жозефу и Жерому и многим другим…

Что касается отцовства Наполеона в случае с Наполеоном Шарлем, то этот вопрос так и останется загадкой истории. Прямых доказательств ни того ни другого нет и быть не может. Но есть одна странная вещь, на которую невозможно не обратить внимания. Официальная идея Наполеона заключалась, как мы знаем, в том, чтобы в наследнике была объединена кровь Бонапартов и Жозефины. Именно поэтому им и был выбран сын Гортензии де Богарне и Луи Бонапарта. Но у Гортензии в браке с Луи было три сына: Наполеон Шарль, Наполеон Луи и Шарль Луи Наполеон. Почему же тогда император отказался от этого плана именно после смерти маленького Наполеона Шарля? Ведь второй сын, Наполеон Луи, родился в Париже 11 октября 1804 года, то есть задолго до смерти Наполеона Шарля. В 1807 году ему было уже почти три года[10]. Получается, что Наполеон не любил его так же сильно, как другого племянника. Но почему? Почему Наполеон Луи не стал наследником вместо безвременно ушедшего мальчика?

Известный историк и биограф Наполеона Жан Саван делает ВЫВОД:

«Это еще предстоит выяснить. И пока это не будет сделано, невозможно пренебречь высказываниями современников императора, столь категорично утверждавших, что генерал Бонапарт находился в очень близких отношениях со своей падчерицей и свояченицей Гортензией де Богарне».

Возможно, это произошло потому, что второй сын Гортензии не был сыном Наполеона? А может быть, он не был и сыном Луи Бонапарта? Отцом его мог быть кто угодно из многочисленных и часто менявшихся любовников Гортензии[11].

* * *

Сказать, что Наполеон расстроился после получения страшной депеши из Голландии, – это ничего не сказать. Однако, как пишет Рональд Делдерфилд, Мария, которая никогда не видела этого мальчика, «знала, как утешить мужчину, переживающего настоящее горе». К тому же, согласно утверждению биографа Наполеона Фредерика Массона:

«Если бы он без конца предавался горю, он не был бы самим собой. Он изменил бы тому философскому взгляду на жизнь, к которому приучило его непрерывное жестокое зрелище войны, где смерть – постоянная спутница, где только живые входят в наличный состав и принимаются в расчет».

О том, что собой представляла жизнь Наполеона в это время, весьма красноречиво пишет Эмиль Людвиг:

«Именно здесь, под угрозой слева и справа, он вновь берется за планы Александра Македонского. Гонцы с письмами, запечатанными императорской печатью, скачут из замка Финкенштейн, а чужие посланцы въезжают во двор замка со всех берегов, из далеких гор. В этот штаб далеко на севере прибывает посланник из Персии. Доверенное лицо царя царей склоняется перед высочайшим повелителем Запада, и уже назавтра они договариваются о том, что император вынудит русского царя вернуть Грузию шаху, за что шах поднимет афганцев и народы Кандагара против Англии, вооружит армию для войны с Индией, и, когда император французов пошлет свою армию в Индию, шах предоставит ему свободу пути.

Едва перс покинул замок, на глазах изумленной стражи туда въезжает расфранченный турок и вместе с золотыми дарами привозит послание. Император стоит перед камином в холодной Польше, преобразует витиеватые восточные завитушки в четкие мысли и диктует ответ султану… Брату Луи, со своего нового трона осыпающему императора отчаянными письмами, он в тот же день пишет на пяти страницах настоящее учебное пособие для начинающих королей. Сразу вслед за тем посылает инструкции Жозефу – как тому следует держаться в Неаполе. И одновременно пишет Жерому в Бреслау… Наряду с этим он отдает с десяток приказаний Фуше касательно мадам де Сталь и круга лиц, находящихся под ее влиянием, а также салонов в аристократических кварталах Парижа. Далее следует запрос о финансовом положении и репертуаре двух главных парижских театров».

Как видим, энергии этого человека можно только удивляться!

Уже в начале июня 1807 года он писал Жозефине:

«Все твои письма, приходящие из Сен-Клу, говорят о том, что ты постоянно плачешь, – это нехорошо: надо быть всем довольной. Прощай, друг мой; верь в чувства, которые я испытываю к тебе».

Сколько их было, подобных советов! «Будь всем довольна», «будь мужественна», «будь мила и счастлива»…

Артур Леви оценивает все это так:

«Разве все это не вполне гуманно? Эти разглагольствования, в которых толкование гражданских законов перемешано с ложью виноватого супруга, легкость придумывания опасностей путешествия, свидетельствования верности, убеждения забыть горе и предаться удовольствиям – вот обычный багаж доводов, имеющих успех на стороне мужей.

Мы видим, как строго относился император к занимаемому им высокому положению. Если Жозефина чувствовала себя обиженной, как женщина, то, как императрица, она могла утешаться тем, что ее предшественницы, королевы Франции, вынуждены были терпеть при дворе фавориток. Эти маленькие слабости, прощавшиеся королям, извинительны императору, который, пренебрегая супружескими обязанностями, все же сумел выказать беспримерное уважение к жене и к общественному мнению…

Даже строго добродетельные люди, беспощадные к такого рода проступкам, вынуждены признать, что нельзя грешить с большей осмотрительностью, сдержанностью и беспокойством за причиняемое горе. Из всего этого ярко выступает одна из характернейших черт Наполеона: он желал видеть вокруг себя лишь довольные лица».

* * *

Финкенштейнская идиллия окончательно завершилась, когда Наполеон снова уехал, но до настоящей войны с Россией было еще очень далеко. Сейчас он думал о создании союза с императором Александром I, и это не позволяло ему даже заикаться о полноценном возрождении Польши.

А потом было знаменитое сражение при Фридланде – великая победа, одержанная в годовщину еще более великой победы при Маренго. В этом сражении 14 июня 1807 года Наполеон в буквальном смысле «завоевал русский союз», ибо уже 9 июля в Тильзите был подписан мир между Францией и Россией. После этого Наполеон вернулся в Париж, так и не выполнив обещания, данного графине Валевской.