Конечно, всё запомнить я не смогла, хотя и честно старалась, но вот несколько прочитанных утверждений ранее мне никогда не встречались. И даже противоречили общеизвестным истинам.

Вот я и решила, не откладывая в долгий ящик, развеять свои сомнения.

— Правда, — ответила Ванда. — Тоску вызывают, жертва покоя себе не находит, пока не утопится в реке или из окна не выкинется. Если падать высоко. Но всегда помни, что на всех твоё зелье действует по-разному.

Хозяйка надела рабочий передник и натянула рукавицы по локоть, чтобы удобнее было срезать травы и выкапывать коренья, а я пока шла в лёгком плаще и несла корзину, в которую мы будем складывать высушенные в тени пучки трав.

— Если сила у жертвы велика, тебе обратка может прилететь, — добавила Ванда и сразу замолчала.

Уже с утра было душно, значит, день выдастся жарким. А сушить травы надо не только в тени, но и на воздухе, чтобы они не заветрелись и не стали непригодными.

Словом, работы нам предстоит много.

Несмотря на то что я спала ночью от силы часа три, чувствовала себя неплохо, даже пребывала немного в эйфории, будто опьянела.

— А травоцвет в настое защищает от всех травяных ядов? Или и здесь условия имеются? — я всё спрашивала и не могла замолчать, хотя понимала, что сейчас у Ванды возникнут обоснованные вопросы.

— Почти, — бросила она через плечо, опираясь на длинную палку-посох. — Это ты в своей книге, купленной вчера, вычитала? И хочешь сейчас поразить меня глубокими знаниями ремесла?

— Вы наняли кого-то следить за мной?

Я даже застыла на месте, а Ванда продолжала идти по тропинке, углубляясь в лес и ничего не отвечая. Через несколько шагов она обернулась и прищурилась:

— Что застыла? Глупая ты ещё, думаешь, и я должна быть такой же?! Следить за тобой мне резона нет, а жизненный опыт у меня большой. И здесь кое-что имеется, — Ванда приложила указательный палец к виску и постучала по нему, не сводя с меня укоризненного взгляда. — Ты помимо учебников, думать научись. И наблюдать. Пришла вчера поздно и проскользнула как мышка к себе. Почти не разбирала покупки, жгла свечи допоздна, а утром начала сыпать вопросами и говорить заученными фразами, как выпускница пансионата. Что встала, пойдём!

Я улыбнулась и, подхватив нижние юбки, заспешила следом.

— Вот и скажи мне, София, раз стала учёной, какие девять трав самые сильные в наших местах?

О, это я помнила хорошо.  В каждой купленной мной книге они упоминались:

— Плакун трава, цветущий папоротник, разрыв-трава, терличе, одолень-трава, адамова голова, орхилина и прикрыш.

— Это восемь. О нечуй-ветре забыла. Или думаешь, рыбаки к тебе за помощью не придут?

Точно, бессмертник, как же-то я умудрилась позабыть!

Если Ванда хотела показать, что мне ещё учиться и учиться, то ей это удалось. Я безропотно выполняла все её приказания и следила за всеми действиями, стараясь не упустить ни единую мелочь.

— Как считаешь, кто самые частые посетители травницы? — спросила Ванда, когда мы углубились в чащу.

— Наверное, те, кто счастье ищут. И дойти к нему хотят самой быстрой дорогой, — ответила я, гордясь, что запомнила фразу из одной брошюры, которую купила самой первой на рынке столицы.

— Верно, тогда почему ты мимо барвинка прошла и чуть ногой на него не наступила? Сорви цветы да листья оборви, настой его помогает тем, кто стал раздражительным. И любовь  в семью возвращает.

— Вы же говорили, что любовных зелий не бывает?

— Не бывает. Но спокойствие в доме часто и возвращает туда любовь.  Донник сорвала?

— Да, хозяйка, всё сделала, как велели.

— Зверобой отдельно положи, — не забывала поучать меня Ванда, даже спиной замечая, что я делаю и как.

Я на самом деле очень старалась. Настолько, что искусала все губы и временами забывала надеть перчатки. Только когда от сока донника получила ожог, тогда стала осторожнее.

— Почему зверобой надо класть отдельно?

Жаль, записывать сейчас некогда, я боялась забыть что-то важное. Ванда делилась знаниями неохотно, она полагала, что раз я и сама травница, а не ученица, то всё должна знать.

Так оно и было бы, если б моя лицензия не оказалась подделкой. Возможно, Ванда уже и жалела о своей опрометчивости, а возможно, памятуя о моей помощи с тем господином, оставившем в саду Чёрные Тени, и нет.

— Клевер, вербена, укроп, зверобой… Как дальше-то помнишь?

Я подхватила и закончила стишок знакомый ещё с приютских времён:

— Власть пересилят ведьмы любой. Так мы зверобой с собой возьмём? В путешествие? Чтобы от влияния магов защититься?

— Его и кукушкины слёзы прихватим. Вдруг это только мои любовные зелья не работают, а твои сразу и путь к нужному сердцу найдут? — Ванда пыталась казаться серьёзной, но по её смеющимся глазам я видела, что хозяйка веселится от души. — И веточку зверобоя обязательно под подушку положи, суженый и приснится. Да не забудь его подарок обратно отдать!

Я лишь пожала плечами. Спорить и доказывать, что мне этот Рысь и даром не нужен, только время терять. Лучше я посмотрю за Вандой, как она подходит к траве, какие слова говорит, что за поклоны  матушке-земле отвешивает, чем буду спорить. Нравится ей меня дразнить, мешать не стану, но и ответ она от меня не получит.

— Когда мы отправимся в путь? — спросила я около полудня, когда мы присели под раскидистым дубом перекусить.

В тени сушились собранные травы, молоко в глиняном кувшине было таким прохладным, что хотелось пить, не останавливаясь и не прерываясь на еду. Булочки Ванды, которые она взяла на перекус, зелёный лук с её грядки и сладкие помидоры — сейчас эта трапеза казалась самой изысканной из всех, которые я помнила на своём недолгом веку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А что если этот человек в чёрном вернётся в ваш дом, пока мы в отъезде? — спросила я то, что давно вертелось на языке.

Чем больше я узнавала Ванду, тем меньше было охоты задавать глупые вопросы.  На дельные замечания хозяйка охотно реагировала, а вот чушь не выносила.

Громко фыркала и морщила лоб, будто соседская кумушка, услышавшая невероятную сплетню.