моей стороне. Оно лежало прямо передо мной, ясно отпечатанное черными буквами на белом листе бумаги…

Как поразительна все же бывает жизнь! Родная мать меня осуждала, не принимала, не поддерживала. А свекровь, которую я считала враждебно к себе настроенной, протягивала мне руку помощи в самый тяжелый, самый нужный момент…

И при этом она была абсолютно права в том, что с колен я должна была сейчас подняться самостоятельно. Не пытаясь найти новой опоры взамен той, за которую трусливо держалась годами…

Сделав глубокий вдох, я потянулась к старенькому ноутбуку, готовая действовать немедленно. Доказывать - всем тем, кто верил в меня и особенно тем - кто не верил, что смогу, что со всем справлюсь… Доказывать себе самой, что еще на что-то вообще способна.

Неожиданный звонок телефона заставил меня вздрогнуть, отвлечься на миг от своих планов…

Кинув взгляд на экран, я задумчиво нахмурилась…

Звонила моя мама.

Глава 27

Кровь резко прилила к щекам Агнии, затем так же стремительно от них отхлынула, оставляя после себя лишь чувство неприятного холода, пронзившего все тело.

К подобной встрече она совсем не была готова. Ее ресницы дрогнули, глаза метнулись в сторону - от накатившего стыда трудно было сделать даже вдох…

Несложно было догадаться, что перед ними была теща Славы, Евгения Анатольевна. Агния не видела, но чувствовала всем телом, что та внимательно всматривается в нее, словно сканируя, словно пытаясь самостоятельно отыскать ответ на своей вопрос, так и повисший в воздухе…

Когда молчание стало совсем невыносимым, Агния рискнула негромко произнести:

- Слав, мы, наверно, лучше поедем… ну… обратно.

- Никто никуда не поедет.

Его голос был спокоен, даже холоден. Он резко притянул ее, державшую на руках сына, к себе. Агния замерла в ожидании: того, что он скажет дальше. Того, как представит ее…

Она и сама не знала, что хочет услышать из его уст. Не была столь амбициозна, чтобы надеяться, что он смело скажет сейчас теще о своей любви к ней, Агнии. Но отчего-то ощущала: это важный момент, почти решающий. Только решающий что?.. Об этом она боялась даже думать.

- Евгения Анатольевна, - продолжил, тем временем, Слава. - Как вам, должно быть, известно, Лида ушла из дома…

- Как ушла? - потрясенно прошептала в ответ женщина.

- Вот так. Собрала вещи - и ушла. Бросила Алину… А вы ведь должны понимать - девочке нужна мать, нужна помощь…

Он крепче сжал рукой талию Агнии - так, что стало даже больно. Но она едва заметила эту боль - настолько ее поразило то, что он сказал. Алина осталась с ним?.. Ей придется… познакомиться с его дочерью?

Руки затряслись в приступе паники. Агния не понимала, зачем все это. Что ей делать? Как ее воспримет чужая дочь?.. Как ей найти общий язык с девочкой, перед чьей мамой она была так виновата?

И главное - почему Слава ни о чем ее не предупредил?

- Это ужасно, - ворвался в мысли голос Славиной тещи.

- Именно. Вам следует поговорить с дочерью, Евгения Анатольевна. А теперь извините нас… мы все очень устали и хотели бы отдохнуть.

Не добавляя больше ни слова, он открыл дверь в квартиру и твердой рукой направил Агнию внутрь. Она невольно оглянулась на пожилую женщину, так и оставшуюся стоять в коридоре, и все ее существо пронзила боль. Чувство чего-то мерзкого, неправильного…

Олицетворением чего была она сама.

Дверь за ними захлопнулась, отрезая их от потрясенно застывшей женщины, оставшейся там, за порогом. Агния отважилась поднять на Славу глаза и сказать:

- Слушай, это все как-то… очень неудобно… не стоило нам сюда приезжать.

Ее взгляд, не находя себе места, метался по прихожей. И, на чем бы он ни останавливался - любой предмет, обои, мебель - все это беспощадно давало ей осознать, что она находится в доме, что принадлежал другой женщине. Законной жене. И она, Лида, все еще была здесь - в каждой мелочи и самом воздухе…

Господи, о чем только она вообще думала, согласившись сюда приехать? И была вынуждена признаться себе самой: только о том, чтобы угодить ему. И лишь теперь понимала, как же было грязно все это. Как недопустимо одно лишь ее нахождение здесь. На чужой территории. В чужой… жизни.

- Не говори ерунды, - коротко отмахнулся Слава.

Она медленно опустила на пол Артема, который все это время испуганно молчал, и задала вопрос, который волновал ее сейчас больше всего.

- Почему ты мне не сказал, что Алина осталась с тобой?

Он наконец обратил на нее свой взгляд, свое внимание. Шагнул к ней, приобнял за плечи, провел ладонями по ее рукам вверх-вниз…

И все правильные мысли, вся зарождающаяся решимость вдруг начали стремительно таять под действием его прикосновений. Так было всегда: одно его присутствие рядом словно лишало ее силы воли… делало словно бы другим, подневольным человеком.

- Я не хотел, чтобы ты заранее волновалась.

Его губы коснулись ее лба - ласково, покровительственно. Ей нравилось, когда он словно бы укрывал ее собой, заслонял от всего мира, даря чувство, которого ей всегда так не хватало… чувство защищенности.

- Я так не могу…

Она и сама не поверила, что сумела вытолкнуть наружу эти слова. Особенно сейчас, когда он был так близко, а тяга к нему - непобедимая, необоримая - казалась еще сильнее и острее…

И все же откуда-то с глубин души поднимался протест. Чувство, что она здесь… не просто лишняя. Она - самозванка.

- Давай уедем, - прошептала ему почти в самые губы. - Ты можешь переехать к нам…

- Родная…

Он притянул ее к себе, прижал к груди, позволяя услышать, как громоподобно стучит его сердце.

- Ты нужна мне. Нужна именно здесь и сейчас.

За эти слова она когда-то готова была бы продать душу дьяволу.