— Собирайся, — наконец командую ей, подрываясь с места.

— Зачем?

— Мы поедем вместе. Тебе не выжить в этой толпе мух.

— То ты меня оскорбляешь, то заботишься обо мне. Определись уже с чем-нибудь одним.

— Я сказал, собирайся. Немедленно!

Мне приходится повысить голос, отчего она демонстративно разворачивается и уходит в комнату.

«Когда я выходил сейчас из двери, то в поле зрения не обнаружил свою тачку. Зная, что Олливия не имеет прав, предполагаю, что сюда мы приехали на такси. Чёрт!» — размышляю я и, от души чертыхнувшись, достаю телефон и набираю номер Шона, с нетерпением дожидаясь его ответа.

— Алло? — довольно быстро отвечает он.

— Шон, быстро приезжай на адрес, который я скину в смс. Только не задавай вопросов.

— Есть, босс.

Быстро сбросив координаты, я понимаю, что мне необходимо чего-нибудь выпить. Закурив сигарету и найдя на кухне бутылку вина, без лишних церемоний откупориваю её, чтобы прямо из горла сделать глоток. Репортёры продолжают толпиться перед домом, но не решаются его штурмовать, что даже нам на руку. Пока я наблюдаю за ними и пью вино, то даже не вижу, как спускается Олливия. В какой-то момент заметив ту, отмечаю про себя, что сегодня её стиль более вызывающий, ведь на девушке строгое чёрное платье, подчёркивающее линию талии и аппетитные бёдра. Скользнув глазами выше, я замечаю собранные в высокий хвост волосы, что еле касаются её плеч, и остаюсь доволен.

— Ну ты и козёл, — гневно шипит она.

— Скажи спасибо, что останешься жива, — советую ей, косясь в сторону ближайшего окна.

— От газетчиков ещё никто не умирал!

— Тебе так только кажется.

Скорчив злую гримасу, Олливия прихорашивается у зеркала, а затем спрашивает:

— И чего мы ждём?

— Когда за нами заедет один человек, — поясняю я, пожимая плечами.

— А такси вызвать не резон?

— Сейчас сама всё поймёшь.

Минут пятнадцать мы просто сидим в молчании, ожидая звонка от Шона. Ви заметно изводится и не может усидеть на стуле, одно одёргивая своё платье, будто оно задралось выше приличного, а ещё поправляя локоны. Я всё это время наблюдаю за ней, и меня подобное раздражает. Наконец мне слышится звук подъезжающей машины, сразу после чего мой телефон звенит.

— Да, Шон! — незамедлительно отвечаю я.

— Ну и толпа, — озадаченно тянет в ответ мой зам.

— Ты знаешь, что делать.

— Да уж.

Сбросив вызов, ловлю на себе взгляд Олливии и оповещаю:

— Вставай, нам пора.

— Окей.

Я подхожу к ней и, взяв за руку, веду к двери.

— Отпусти!

— Не рыпайся.

— Хочешь, чтобы я ещё раз врезала тебе?

Открыв новостную ленту, показываю ей статью с экрана смартфона.

— Теперь ты поняла, что меня нужно слушаться?

Она бегло всё читает и заметно бледнеет.

— Но… Это же ложь!

— Я тебя предупреждал, что со мной будет сложно работать!

— Твою мать!

Глаза Ви выражают ненависть. Я знаю этот взгляд. Он куда красноречивее её поступков.

— Держись ближе ко мне и не отвечай на вопросы. Даже если услышишь что-нибудь, что очень тебе противно, всё равно молчи. Нам нужно выбраться из толпы, не давая совершенно никаких комментариев.

Олливия сильнее сжимают мою руку, и я понимаю, что ей страшно, но мне необходимо убедится, что её ротик не подведёт нас.

— Готова? — настойчиво уточняю я, смотря ей в глаза и намекая, что нам пора.

— Готова.

И мы, открыв дверь, выходим наружу.

Меня ослепляют вспышки, сверкающие с разных сторон. Вцепившись в большую руку мужчины и закрыв лицо пиджаком, я двигаюсь в сторону приехавшей за нами машины. Вопросы доносятся отовсюду, соединяясь в один неразборчивый гул и оглушая.

— Майкл, это правда, что теперь Олливия ваша новая возлюбленная?

— Майкл, что случилось с вашей женой?

— Майкл, расскажите нам, откуда у вас эти побои на лице!

— Майкл! Майкл! Майкл! Майкл!

Изредка мне слышится моё имя, но какие именно вопросы с ним задают — не разобрать. Ким стремительно шагает к машине, таща меня за собой. Впервые в жизни я чувствую, какого это, быть знаменитостью или скандальной личностью. Назойливые репортёры, сующие микрофоны прямо в рот, а ещё шум и гам, которые давят на психику. Всё это наводит ужас. Подойдя практически вплотную к автомобилю, я чувствую, как меня дёргает за одежду чья-то рука. Непроизвольно обернувшись, узнаю Дина, который стоит буквально в паре метре от нас и задаёт очередной вопрос:

— Олливия, это правда, что вы являетесь собачонкой Майкла Кима?

Мне невероятно сильно хочется врезать этому ублюдку. «Какое право он имеет оскорблять меня и называть собакой?» — приходит мысль, и я хочу раскрыть рот и что-нибудь ответить, но Майкл, закрыв меня от него спиной, показывает мне, что лучше сесть в салон. И я действительно слушаюсь его, забираясь на заднее сиденье и захлопывая за собой дверь. В машине тонированные стекла, которые не дают ничего увидеть тем, кто снаружи, а потому из меня вырывается облегчённый вздох.

Мой сопровождающий усаживается рядом и пожимает руку мужчине за рулём.

— Поехали, — приказывает он.

— Здравствуйте, — произношу я ради приличия, не зная, что ещё и сказать.

— Привет! — отзывается водитель.

— Едем ко мне, — говорит мне Майкл.

— Что?

— У меня безопасней.

— Я как бы работаю!

— Вот и поработаешь у меня.

— Но мой ноутбук…

— Я сказал, поработаешь у меня.

— Нет, ты невыносим!

— Кха, — усмехнувшись, ехидно покашливает незнакомец. — А дамочка права.

— Шон, следи за дорогой, — просит Ким, и его голос делается тревожным.

— Почему просто не подбросить меня на работу? — продолжаю спорить я.

— Потому что и там сейчас будет полно журналистов.

Моё недовольство оказывается слабее, чем страх. «Я и предположить не могла, что за Майклом такая пристальная слежка. Неужели любой его шаг может раззадорить интерес сми?» — размышляю про себя, недовольно сдвигая брови и интересуясь:

— И на сколько это затянется?

— Пока я не улажу проблему.

— И что, я буду всё это время сидеть у тебя дома?