Вместо ответа Алена схватилась за голову.

– Это какой-то кошмар! Мне кажется, что я сплю.

– Ты не спишь. И кошмар, как я понимаю, еще только начинается…

– Ты думаешь?

– Если все то, что ты мне рассказала, станет известно прессе и журналистам, а им это станет известно, на то они и журналисты, то завтра возле ворот усадьбы будет целая толпа, жаждущая взять интервью у твоего Васи, а при его отсутствии и у тебя самой.

– И что я им скажу?

– Правду, – произнесла Инга, немного подумав. – Скажи людям, что ты слишком любишь своего мужа, чтобы поверить в то, в чем сейчас его обвиняют.

Но Алена считала, что этого недостаточно.

– Нам нужно не оправдываться, а действовать. Нам нужно изобличить и схватить этого злодея. Это и будет лучшим оправданием для Василия Петровича.

– Ну, схватить преступника – это будет трудненько сделать. Мерзавец подчистил за собой хвосты. Ни одна, ни другая его любовница уже не заговорят.

– Но ведь если не поймать настоящего убийцу, выборы Васи можно считать проигранными.

– Согласна. Народ не пойдет за него голосовать.

– И поэтому единственный выход – найти настоящего убийцу, – твердила свое Алена.

– Но как нам это сделать?

– У меня есть версия, кто это мог быть.

– И кто? – заинтересовалась Инга.

– Это – Никитин. Главный оппонент моего мужа. Комплекция у него подходящая, он высокий и сильный мужчина. И представительный. И при деньгах. Такому вполне под силу очаровать не только простодушную Наташку и нимфоманку Зыкову, но и кого похлеще. Кстати, Арину он явно уже очаровал. И она, и ее маменька – змея подколодная живут сейчас в поместье этого типа. И я уверена, что это с его подачи тетка Вера обливает нас с Васей грязью. Никитин ей за это заплатил или что-то пообещал!

– Значит, ты считаешь, что этот Никитин встречается с женщинами из «Дубочков», заставляет их всем рассказывать о том, что они встречаются с Василием Петровичем, а потом этих женщин убивает? Но убивает так, чтобы подозрение пало на Василия Петровича?

– Да, когда начинается следствие и выясняется, что Вася встречался с ними обеими, то на моего мужа падает главное подозрение.

– Да! Вот это подлость! Слушай, а алиби?.. У Василия Петровича ведь есть алиби!

– Какое там алиби! Преступления совершены ночью. Разумеется, я могу подтвердить, что муж был со мной каждую ночь, но кто мне поверит? Да еще тело первой жертвы было обнаружено в кровати тетки Веры. Представляешь, если бы ее нашла не я, а кто-то другой, какой разразился бы скандал?

– Да, тогда и второй жертвы могло бы не быть, – задумчиво произнесла Инга. – Достаточно было бы и одного трупа, чтобы загубить политическую карьеру твоего мужа в самом зачатке.

– Поэтому завтра мы с тобой должны разоблачить этого негодяя Никитина.

– Ты уже знаешь, как мы это сделаем?

– Пока нет, – откровенно призналась ей Алена. – У меня от всего происходящего вообще голова кругом идет. Я уже ничего не понимаю. Откровенно говоря, я надеялась, что ты мне подскажешь, как нам лучше дальше действовать.

Инга не стала разочаровывать подругу сразу же. Хотя она сильно сомневалась, что сможет придумать в такой ситуации что-то толковое, все-таки пообещала:

– Я буду думать всю ночь и к утру что-нибудь придумаю.

Инга сдержала данное подруге слово. Она честно думала об их деле очень долго и утром сообщила:

– Нам надо проникнуть к этому господину Никитину прямо в дом, в его логово.

– Великолепно! – вскричала Алена с фальшивым энтузиазмом. – И как ты себе это представляешь?

Так как подруга молчала, она прибавила:

– Позволь тебе напомнить, что мы уже пытались наведаться в гости к Никитину и ничего у нас не получилось.

– Еще бы! Вы явились с барабанным боем и строем. Неудивительно, что бедняга струсил и окопался у себя в доме, как в крепости. Штурмовать вы ее не решились, потому и вернулись обратно в «Дубочки» ни с чем.

– А что ты предлагаешь?

– Поеду я одна. Меня никто не знает, прикинусь рьяной фанаткой господина Никитина, желающей помогать ему на добровольной основе в предстоящих выборах.

Алена покачала головой.

– Вряд ли у тебя это получится: если Никитин задался целью уничтожить моего мужа, у него в «Дубочках» должен быть свой осведомитель.

– А возможно, что и не один.

– Значит, Никитин уже в курсе твоего приезда. Наверное, и фотографию твою уже получил.

– Ну, не такая уж я и большая птица, – застеснялась Инга и все же не удержалась и восхищенно спросила: – Неужели и фотографию?

– Не понимаю, чему ты радуешься? Если это Никитин убил этих женщин, то я бы испугалась, окажись у него в руках моя фотография.

– Ничего он мне не сделает, – самонадеянно произнесла Инга.

Но Алена все равно держалась той линии, что Никитин – человек опасный.

– Нет, одну я тебя к нему в усадьбу ни за что не пущу. Пойдем вместе.

– А ты… Разве тебя там не узнают?

– Придется замаскироваться.

– А как?

– Я слышала, у Никитина мать очень богомольная, к ней со всех сторон едут разные странницы и монашки. Вот мы ими и прикинемся. Платок на голову, волосы напудрим крахмалом, станут как седые. На нос старомодные очки. Никто и не догадается, кто перед ними. Думаю, охранники к богомолкам особо не приглядываются.

– Может, ты в старушку замаскируешься, а я в старичка?

Но Алена считала, что среди паломников старички большая редкость. В подавляющем числе случаев в «Никитское» приезжали пожилые или не очень пожилые, но женщины.

Инга не стала спорить и вместо этого поинтересовалась:

– А зачем они едут-то?

– Кто за пожертвованием, кто за помощью, кто просто за утешением. Но с пустыми руками, насколько я знаю, старушка никого еще от себя не отпускала.

Ну что же, невольно подумала Инга, пожилой даме повезло. Ведь, имея богатого сына, нетрудно творить на старости лет добро, искупая тем самым грехи юности. Судя по той активности, с какой женщина занималась благотворительностью, грехов у нее накопилось немало.

На сей раз к имению «Никитское» подруги подошли без всякой помпы. Алена настояла на том, чтобы избавиться даже от машины, потому последнюю часть пути женщины проделали пешком. Это в достаточной степени запылило их одежду и придало обеим страннический вид.

– Вы к кому? – строго спросил охранник у ворот главной усадьбы.

– Мы к Марье Евгеньевне.