– Сомневаюсь, что тренер, как бы плохо к тебе ни относилась, хотела тебя покалечить, – покачала я головой. – Это же подсудное дело!

– А все равно ничего не докажешь, – возразила Лера. – Я же по собственному желанию прыгала. Жанка расчетливая, мой характер знает – что я никогда не боюсь, доверяю и коню, и себе. Наверно, решила, прыгну – так прыгну, а нет – это собьет с меня спесь, унизит, в общем. Тут же не угадаешь, как получится, никто знать не мог, что я упаду именно так, получу сложный перелом. Не повезло мне, короче говоря.

– А зачем ты Маринину уздечку испортила? – Я решила сделать вид, что имею неопровержимые доказательства причастности девушки к происшествиям на конюшне. Раз Лера поймет, что я все знаю, сама расколется. Я часто применяю подобный прием и знаю, что средство действенное, выручало не раз.

Но на сей раз мой расчет оказался неверен – Лера округлила глаза, и было видно, что ее удивление не наиграно.

– Какую еще уздечку? – изумилась она. – Вы, вообще, в чем меня сейчас обвиняете?

– Ты ночью, перед тем, как взять коня, пробралась в быташку и ловко подрезала повод на новой уздечке Марины Кузнецовой, – я решила не сдаваться, все еще надеясь на удачу. – У тебя есть ключи, ты вполне можешь это сделать. Другие ученицы появляются на конюшне утром и днем, когда в раздевалке кто-то присутствует. Сама подумай, когда им портить амуницию?

– Да не резала я ничего! – возмутилась девушка. – Оно мне это надо? Что мне, заняться нечем? Да и зачем? Я с Маринкой никогда не общалась, у меня свой конь, у нее – свой. И уздечка у Античного хорошая, в конце концов, если мне надо было бы, я могла б брать ее амуницию на временное пользование, никто б не узнал. Но уродовать мне чужие вещи зачем?

– Из-за зависти, – высказала я свое предположение. – Ты же не можешь участвовать в соревнованиях, вот тебе и не хочется, чтоб кому-то досталась победа. Поэтому ты и пакостишь другим потенциальным победительницам. Чтоб всем так же плохо было, как и тебе.

– Ну вы из меня чудовище какое-то делаете! – с негодованием воскликнула Лера. – Я на маньяка, что ли, похожа? Да мне сейчас вообще все эти соревнования неинтересны! Я-то в них никогда в жизни участвовать не буду – только если чудо случится и у меня появятся деньги на операцию, которая стоит, как чугунный мост. Но этого никогда не случится, в чудеса я не верю. Сейчас мне единственное, что нужно, – это ночью поскакать по полям галопом, и все! Если вы никому не расскажете, я буду вам очень благодарна, можете даже думать, вы меня от самоубийства спасете. Потому что узнает кто-нибудь – я попросту прыгну с моста или повешусь, или еще что-нибудь придумаю. Я не угрожаю, просто сообщаю вам факт.

Не знаю, почему, но я ей верила. Прямых доказательств причастности Леры к преступлениям у меня все равно не было – только догадки, ни одного конкретного факта. Ну да, девчонка могла вредить другим ученицам Жанны из чувства зависти или из-за обиды на несправедливость – вот, она такая умница-спортсменка, а из-за глупого стечения обстоятельств ей пришлось уйти из спорта. А каким-то недоучкам достанутся лавры победителей. Но Лера так искренне рассказывала про свои ночные поездки, про то, какое удовольствие она от них получает, и даже ее безрассудство по отношению к собственной жизни – все это делало ее в моих глазах неспособной на плетение хитроумных интриг.

– Вы бы лучше Ленку проверяли, – словно прочла девушка мои мысли. – Я ничего не хочу против других говорить, но, по-моему, она вполне может и уздечку порвать, и еще что похуже сделать. У нее характер жуткий, вообще не знаю, как кто-то может с ней общаться.

– Что ты имеешь в виду, говоря «жуткий характер»? – решила уточнить я. – Мне кажется, что не только Лена испытывает трудности в общении с другими людьми. Марина, к примеру – ее вообще не разговоришь. А другие девочки – те и вовсе слабительное подсыпают…

– Да это ерунда, – махнула рукой Лера. – Слабительное – классика жанра, мне, помню, как-то тоже досталось. После этого я еду с собой на конюшню не приносила, на перерыве в магазин бегала, – пояснила она, видя мое изумление. – Да это почти всем приходится испытать. Давно такое развлечение пошло.

– Да ну? – протянула я недоверчиво. – И ты так спокойно об этом говоришь? Аня, которую таким образом отравили, надолго из строя выбыла! Почему ты тренеру об этом не сказала?

– Что я, на голову больная? – фыркнула Лера. – Да если б я наябедничала, мне б такую травлю тут устроили! А тренеры, думаете, не знают? Все прекрасно видят, только не вмешиваются. Их дело – учить нас ездить, а не говорить, какие плохие поступки кто-то совершает. Ипподром жесток – если не выдержишь, прощайся с карьерой, я это сразу же поняла. Здесь никто не любит чужих успехов, если отличаешься от остальных – будут делать пакости, надо просто не обращать на это внимания.

– Бред какой-то, – покачала я головой. Конечно, большой спорт – это мир жесткой конкуренции в борьбе за победу. Но я привыкла к дисциплине и взаимному уважению, традиционному для восточных единоборств, культивируемому в любой секции с самого начала занятий. Мне с трудом верилось, что в конном спорте инструктор может допустить недостойное поведение учеников.

– А Ленка, она вообще больная, – заявила Лера, покрутив пальцем у виска. – Жанка ее на конюшне держит только потому, что видит в ней потенциал. Но по-моему, рано или поздно она ее выгонит.

– Что, Лена – такой уж плохой человек? – недоверчиво протянула я. Хотя, может, и так – я живо вспомнила, как она пыталась сбить Марину на полном скаку. И оправдание ее – что с лошадью не справилась – звучит, по меньшей мере, неубедительно. Кобыла может понести всадника, с этим я не спорю, но уж кто-кто, а спортивная Лена должна справиться с любой лошадью, даже с неадекватной Региной.

– Она совершенно неуправляемая, – пояснила Лера. – Силы хоть отбавляй, а соображение отсутствует. Она что угодно может сделать – мне кажется, даже убить человека. Я однажды видела, как она избивала одну девчонку, которая у Жанны уроки брала. Не знаю точно, но вроде Ленке не понравилось, что та с лошадью не так обращалась – то ли почистила плохо, то ли еще что-то… Я при самой ссоре не присутствовала, не знаю, что там да как. Ленку эта девочка в какое-то бешенство привела – когда я зашла, она лупила беднягу по голове, со всей дури. Орала еще при этом, что мозги ей выбьет и волосы повыдирает. Я испугалась тогда жутко, думала, и мне достанется – побежала сразу за Жанной, чтоб их разняли. По дороге только Марию Дмитриевну встретила и конюха бывшего, вот они Ленку и пытались угомонить. Та девчонка больше на конюшне не появлялась, не знаю, что с ней – может, в больницу с сотрясением мозга угодила… Я-то думала, что Жанна запретит Лене бывать на ипподроме за такое, но дело как-то замяли, и никто о происшедшем не заговаривал. Тут все девчонки, которые уроки берут, Ленку боятся – потому что она психопатка, если ее разозлить – то убить может.

Да, от услышанного симпатии к «амазонке» у меня не прибавилось. Тогда неудивительно, что она заставила кобылу идти наперерез Марине – может, взбесилась и в пылу ярости погнала Регину прямиком на Смерча.