Если, конечно, наложница Ян Гуйфэй и, возможно, ее свита не были частью Элиты. В таком случае, позволить, чтобы покорно отвести себя на встречу с их знаменитыми созданиями было чистым безумием…

Но что еще они могли сделать? Попытаться вырвать оружие у солдат и спрятаться в шатрах? Энндал думал об этом, Брисеида видела это в его глазах. Но место им было незнакомо, в то время как стражники наверняка прожили здесь всю жизнь. И даже если бы им удалось где-то спрятаться, что бы они делали дальше?

– Мы должны попробовать что-нибудь сделать, – прошептала она Энндалу, не в силах больше сдерживаться.

– Меня восхищает ваша смелость, – сладким голосом сказала Ян Гуйфэй Лиз, которая шла рядом. – Приехать издалека, чтобы воздать почести Сыну Неба, пересечь степь верхом на лошади, продолжить путь даже после того, как ваши мужья были убиты людьми Севера!

– … Отголоски нашего путешествия достигли ушей императора? – спросила Лиз.

– Естественно. Как удачно, что генерал прибыл вовремя и спас вас из лап тигра, который напал на вас! Правда ли, что он боролся с ним голыми руками? О, я с таким нетерпением жду повторной постановки оперы!

– Мы тоже очень ждем…

– Эти женщины, которые идут за нами, ваши сестры? – резко спросил Оанко, присоединяясь к разговору.

Наложница отступила в сторону, удивленная вмешательством слуги, но вежливо улыбнулась.

– Нет, это другие наложницы императора.

– Наложницы?

– Его жены.

– А другие у него есть?

– Три сотни.

Оанко остановился на месте, повернулся к наложницам, которые следовали за ними, а затем изучил лицо их проводницы.

– Вы шутите, – заключил он.

– Вовсе нет.

Вежливая улыбка Ян Гуйфэй стала шире. Удивление Оанко было настолько реальным, а его выражение лица комичным, что невозможно было оставаться серьезным.

– Мужчина, который может содержать столько женщин, должен быть очень могущественным человеком, – сказал Оанко, как будто наконец-то осознав важность статуса императора.

– Он – Сын Неба, – ответила наложница.

– Даже если он сможет прокормить их всех, как он сможет… ну, знаете… обеспечить их другие потребности…

Лиз закатила глаза, но индеец был слишком поглощен проблемой, чтобы заметить. Наложница искренне рассмеялась. Далее последовал самый необычный и неожиданный разговор, который Брисеида только могла себе представить в данных обстоятельствах. Пока она вздрагивала при каждом шаге, убежденная, что ей мерещатся тени химер, крадущиеся по темным углам, в ужасе от того, что ее заставят остановиться, Оанко и фаворитка обсуждали сексуальную жизнь императора и обычаи гарема.

– Нет, император не спит с тремя сотнями дам одновременно… – сказала Ян Гуйфэй с улыбкой, от которой на ее круглых щеках появились симпатичные ямочки, а идеально подведенные глаза сверкали от злости. – Они принадлежат ему, но могут играть разные роли… Они не совсем его жены… Если я сама близка к нему, то потому, что после смерти императрицы, несколько лет назад, император сильно изменился. Он стал романтичным…

Брисеида не удивилась тому, что император был околдован молодой наложницей. Она и сама чувствовала, как ослабевает ее бдительность, когда слушала ее голос. Но подозрение взяло верх, когда Ян Гуйфэй остановилась возле последнего шатра.

– Вот мы и пришли, – сказала наложница с улыбкой, подняв руку в сторону высотного здания. – Дворец Созданий. Пожалуйста, не трогайте ничего, вы можете ненароком кого-нибудь обидеть.

Она склонилась, чтобы пригласить принцесс войти первыми.

Брисеида взглянула на Эндала, который незаметно кивнул. Она сделала глубокий вдох, подняла край платья и поднялась по лестнице, уверенная, что совершает самую большую ошибку в своей жизни.

Вторая половина дня подходила к концу. Внутри косые лучи солнечного света проникали сквозь кружевные ставни высоких окон павильона и омывали большой блок резного нефрита высотой более метра. Подойдя к нему, Брисеида впервые увидела, как из массы меняющего цвет камня появляется белое свечение крошечной руки, тянущейся к плоду маленького ярко-красного дерева. Затем, привыкнув к мраку, она поняла, что по всему нефритовому блоку были тщательно вырезаны маленькие фигурки и домики, среди леса миниатюрных деревьев, на которых были расписаны лист за листом. Потрясающе. Такое произведение искусства должно было быть весьма сложным.

– Это одно из самых прекрасных творений в павильоне, – прокомментировала наложница, подойдя к ней сзади. – Здесь изображена гора Бессмертных: видите ли вы восемь фигур, которые населяют гору? Чувствуете ли вы жизнь, которая исходит от этих маленьких существ? Император очень гордится своей коллекцией.

Комната была полна этой резьбы по нефриту, иногда украшенной золотой отделкой. Одни изображали сцены повседневной жизни, другие – жестокие сражения или экстремальные приключения, например, потопление корабля с веерообразными парусами и его команды, попавшей в ловушку водяного чудовища. Наложница пригласила их пройти в галерею, чтобы полюбоваться деталями каждой работы. Остальные члены эскорта остались снаружи, чтобы дать им больше пространства. Брисеида и ее друзья осторожно продвигались вперед, сохраняя бдительность.

В задней части павильона статуэтки принимали форму невероятных существ с чешуей, когтями, козлиными конечностями, крыльями летучей мыши или змеиными зрачками. Брисеида была бы поражена такой утонченностью и деликатностью, если бы скульптуры так сильно не напоминали ей химер Цитадели, выходящих из своих портретов, чтобы преследовать ее. Наложница Ян Гуйфэй с удовольствием рассказала им несколько фантастических историй о каменных картинах. Брисеида слушала лишь краешком уха, стараясь не отвлекаться. В любой момент они узнают цель всех этих маневров, она была уверена…

Небольшой, длинный зеленый нефритовый дракон со штопорообразным хвостом привлек к себе внимание. Он одиноко стоял на деревянном столе, напротив полуоткрытой двери во двор по другую сторону от главного входа. Статуэтка поместилась бы на ладони. Ее очень выразительная поза напомнила существ, сложенных в сферу Нила Кубы-младшего, оставленную в доме генерала. Наложница Ян Гуйфэй была занята описанием превращения молодой девушки в лису в одной из южных провинций империи.

Закатав рукава, Брисеида схватила химеру между двумя пальцами, как это сделала Эйди.

Ей казалось, что она чувствует биение сердца существа, но это была ее собственная пульсирующая кровь в ее сжатой руке. Она вышла на дневной свет, подняла статуэтку на уровень глаз, чтобы встретиться с нефритовым взглядом дракона.

Раздался грозный рев.

От удивления Брисеида выронила маленькую статуэтку, которая упала на каменные плиты и разбилась вдребезги. Крик доносился из расположенного в конце двора павильона с закрытыми окнами. Внезапно появился мужчина. Она сразу же узнала его: это был министр Сяо, с его внушительными седыми усами и удивительными бровями. Его богатый вышитый халат, зашнурованный на груди, был потрепан. Министр встретил взгляд Брисеиды, посмотрел на свой халат, который он быстро натянул на место, прежде чем подойти к ней. Он поднял два куска драконьего нефрита, упавшие к его ногам, и посмотрел на нее.