Чувствовала, как отрываюсь от реальности, просто теряюсь в золотистых вспышках, что, словно салюты, мельтешили в темноте сомкнутых век. Хотелось больше, сильнее. Хотелось насладиться тем, как глубоко входит член, а потому я уже сама порывисто подавалась назад, насаживаясь на твердую плоть, сжимая ее стенками влагалища из последних сил.

Рот мне зажали повторно, но уже без былого трепета, потому что, прикусив мое плечо, мужчина и сам глухо зарычал. Ощущала, как он замедляется. Теперь его движения были мягкими, плавучими, но входил он по-прежнему глубоко, пальцами стискивая мои бедра. Схватив меня в охапку, так и повалил нас на диван, даже не думая о том, что надо бы выйти. Так сказать, загостился немного, успокаивающе поглаживая мои плечи и руки.

Обещала себе, что полежу всего минутку, но последнее, что запомнила, как мужчина переплел наши пальцы, захватывая меня в кокон из объятий. А наутро я проснулась одна, и это был только первый неприятный сюрприз.

— Да твою же медь… — простонала я, понимая, что мне ни черта не приснилось.

Мышцы приятно ломило, как после секса, однако того, без кого мое ночное приключение никогда бы не произошло, нигде не наблюдалось. Более того, я лежала совсем не в гостиной на диване, а под одеялом в незнакомой мне спальне, которая не принадлежала никому из живущих в этом особняке мужчин.

И вот хотелось бы мне надеяться, что ночной инцидент мне лишь привиделся, но я никак не могла игнорировать отсутствие платья. Да-да, под одеялом я лежала исключительно в трусах, которые при мне остались только чудом.

Выбираться из укрытия на свет божий при таком раскладе не хотелось совершенно. Хорошая девочка, именуемая совестью, во все горло орала, что родители меня так не воспитывали, а мне оставалось лишь стыдливо прикрываться подушкой от желания тихонько сдрыснуть отсюда по-тихому. Но…

Жила во мне до сих пор еще и гордая особа, которая маршировала в моей голове и командным голосом излагала, что пора бы встать, привести себя в порядок и выйти к этим гадам с высоко поднятой головой. Да только как понять, кто из них больший гад, задурманивший голову сонной девушке? А может, мне вообще все приснилось, потому что некоторым остро не хватает витаминов Е, В, С?

Как бы там ни было, а подниматься необходимо. В первую очередь потому, что кто-то из них сейчас наверняка самодовольно улыбается, вышагивая по особняку. И вот я буду не я, если не испорчу этому кому-то настроение, ибо так нагло соблазнять честных девушек ни в коем случае нельзя.

Если кто-то из них сейчас думает, что одержал надо мной победу, я готова доказать им, что это был лишь незначительный бой, абсолютно не меняющий общего сражения. В крайнем случае набью кому-нибудь морду. Меня папа в пятом классе зря, что ли, учил, куда бить коленкой, если ко мне пристают нехорошие дяденьки? То-то и оно, что давно пора было воспользоваться его советом.

Правда, там еще был пункт немедленно убегать…

Все-таки родители плохого никогда не посоветуют.

Твердо решив выяснить, чей начищенный чайник сверкает сейчас аки королевский сервиз, я собралась с мыслями, села и… заметила на прикроватной тумбе стакан воды. Рядом с ним лежала белая салфетка, на которой одиноко пристроились две неопознанные желтые таблетки.

Пить я их не стала, но жест доброй воли оценила. Я им потом тоже таблеточки принесу. Когда сделаю очень больно.



Прохладный душ привел в порядок мысли и сделал это утро чуточку радостнее. Так как ни халата, ни вещей в комнате не обнаружилось, я спокойно ограничилась полотенцем, собираясь не только наглеть, но и по возможности шокировать.

Звук голосов и какая-то возня доносились с первого этажа, куда я и пошлепала белыми тапочками, напевая несложный мотивчик «Титаника». Да только едва я появилась на лестнице, по инерции спустившись на несколько ступенек вниз, как случился сюрприз номер два.

Кажется, не зря я обула белые тапочки. Эй, кто-нибудь уже приготовил для меня гроб?

Вспышки фотокамер ослепляли.

— Это она? Это та девушка, попросившая у вашего брата деньги взамен на добровольное рабство? — галдели журналисты наперебой, пока Владимир пытался улыбаться как ни в чем не бывало.

— Нет, это моя невеста, — произнес он с присущим ему хладнокровием.

— Это моя невеста, — появился на лестнице собранный Михаил, чтобы стиснуть меня, обнимая за талию.

— Так чья это невеста? Прокомментируйте запись, которая появилась этим утром?

— Мой брат шутит. Чуть позже мы выступим с официальным заявлением, — кивнул Володя охранникам, которые мигом выдавили журналистов за пределы дома.

Дверь закрылась, а я как стояла, придерживая полотенце руками, так и продолжала стоять.

— Я не поняла… — начала было я, мгновенно растеряв весь пыл, а вместе с ним и мысли, с которыми сюда пришла.

— Это долгий разговор, — тяжело вздохнул Володя. — Тебе лучше одеться.

— Я помогу! — загорелся энтузиазмом медведь, но старший брат его быстро осадил:

— Ты идешь со мной, — произнес он с нажимом. — Мы ждем тебя в столовой.

В комнату Миши я шла в полнейшем недоумении. И нет, меня мало волновали фотографы, хотя этот сюрприз, несомненно, был неприятным, но могло быть и хуже. Подумаешь, выложат фотографии в полотенце. Вот если бы я была без полотенца на фоне этих красавцев в костюмах, тогда бы я, возможно, еще расстроилась, а так…

На самом деле волновало меня их ко мне отношение. Нельзя было понять ни по взгляду, ни по тому, как они держались, с кем именно я провела ночь. Медведь, как всегда, был бесцеремонным и наглым, а Володя — строгим и собранным.

И как я должна понять, кто из них покусился этой ночью на мою честь? Подойти и спросить прямо?

А что?

Сейчас оденусь да как зайду в столовую и прямо с порога спрошу. Мне просто любопытно: кто-нибудь из них при таком раскладе признается?

Переодевалась быстро. К моему собственному стыду, ничего такого, в чем бы я чувствовала себя комфортно в этом доме, мы так и не купили. Пришлось натягивать блузку и брюки поверх красивого кружевного белья.

Туфли обувала уже на ходу, спешно спускаясь вниз по ступенькам лестницы. Прокручивала в голове слова и фразы, но ничего путного так придумать и не смогла. Не настолько я была раскрепощенной, чтобы прямо с порога откровенно говорить о том, что произошло этой ночью. Вот Маринка смогла бы, а я…

Я себе обещала, что столько больше не выпью.

— Я ее убью! — раздался из столовой рык такой мощности, что меня ненароком отнесло на пару шагов назад. — Вот сучка!

— Не кипятись, — спокойно ответил Володя, пока я, замирая на каждом шагу, тихонько подкрадывалась к стене, чтобы подслушать беседу, явно не предназначенную для моих ушей.