— Да у меня бой через два дня! Меня обсмеют! — рычал медведь, явно чем-то хрупким грохнув о пол. — Стерва, пускай выметается отсюда немедленно! Пусть дает опровержение и…

— Помолчи, — прозвучало с нажимом. — Не только она виновата в том, что случилось. В какой-то мере в этом есть и твоя вина, и даже моя, но не все так плохо.

— Это она виновата!

— Ты меня слышал, — возразил Владимир. — Будет лучше, если мы в узких кругах объявим о том, что Ольга моя невеста. Тогда тебе не придется ничего объяснять.

— Ты хотел сказать, моя невеста.

— Я сказал то, что сказал.

— Нет уж, я проучу эту сучку, чего бы мне это ни стоило! Она опозорила меня!

— Ты куда?

— На тренировку, — раздалось уже у дверного проема, а я максимально вжалась в стену, мимикрируя под обои.

Даже не дышала, пока Миша широким шагом пересекал холл, матеря меня на все лады. От разнообразия его словарного запаса у меня покраснели не только щеки, но и уши. Я так сильно боялась, что он обернется и прибьет меня прямо на месте, что предпочла закрыть глаза и на всякий случай помолиться. Нет, ну мало ли? Может, действительно поможет.

Дверью на прощанье он грохнул так, что у меня даже сердце к горлу подскочило. Ноги дрогнули, а я просто сползла по стене прямо на пол, думая о том, что на глаза медведю в ближайшие дни я попадаться совершенно не хочу. И ведь я знала, что так оно все и будет, но одновременно с этим Володя был полностью прав. Виноваты в произошедшем были мы все.

— Ты тут долго сидеть собралась? Я завтрак приготовил.

Услышать голос Владимира так близко я была не готова. Вновь вздрогнув, перевела на него свой взгляд, пытаясь понять…

Что?

Его отношение к сенсации, что разлетелась по газетам, журналам и новостным лентам? Или его отношение ко мне? Между Мишей и Володей сейчас я бы выбрала Владимира, потому что медведь был просто опасен для моего здоровья в целом. Он ведь взрывной, эмоциональный, слишком вспыльчивый. Черта с два он станет вести себя спокойно. Такие диалогу предпочитают кулаки.

— Слушай, а у тебя пистолета лишнего нет? — спросила я, прикидывая варианты защиты.

Перед глазами так и вставала картина, как я баррикадируюсь в спальне, передвигая к дверям все то, что вообще можно сдвинуть с места. А потом еще и вяжу веревку из постельного белья и вместе с ней выкидываюсь в окно, приземляясь в колючую клумбу. Картинка была настолько реалистичной, что я неосознанно потерла спину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Он успокоится к вечеру, — правильно понял меня Владимир.

— А если нет?

— А если нет, я сам его успокою.

Завтрак был… интересным. Слегка подгоревшая яичница неплохо смотрелась на тарелке с пересушенным беконом. Все это творение украшали три капли кетчупа и веточка укропа. Кроме того, стояла чашечка кофе, от одного глотка которого у меня однозначно подскочило давление, настолько он был крепким и горьким.

— А кто готовил завтрак? — поинтересовалась, потому что сидеть в молчании было немного неуютно.

Хотя бы потому, что вопросов в моей голове имелось бессчетное количество, а задать из них я могла от силы штук пять.

— Я. Тебе не нравится? Я на время отпустил прислугу, чтобы не мешались под ногами.

— Все отлично, — скованно улыбнулась я, хрустя беконом. — Ты молодец.

Обижать мужчину не хотелось. Он ведь старался, пытался угодить, несмотря на то, какой была наша прошлая встреча наедине. Я до сих пор стыдилась своих выходок, но, с другой стороны, нечего было меня целовать.

От воспоминаний о поцелуе щеки мои наверняка порозовели, но я быстро пришла в себя, потому что во мне зародилось смутное подозрение. А с чего бы ему самому готовить мне завтрак?

— Журналисты — это ведь не все новости, да? Что-то еще случилось? — отодвинула я тарелку, потому что аппетит у меня резко пропал.

— Ольга, вы только не нервничайте, — посоветовал он мне, резко вновь переходя на «вы».

— Что случилось? — повторила я вопрос, делая паузу между словами.

— К нам едет мама, — произнес он после долгой минуты.

— Ваша мама? — выдохнула я, возвращая себе тарелку.

— Ваша мама, — проговорил он утвердительно.

Вилка выпала из моих рук. Звякнув о тарелку, она упала на пол, а я медленно подняла взгляд, не желая верить в услышанное. Уж лучше меня прибьет медведь, чем это сделает отец.

— И папа тоже, — решили добить меня окончательно.

— Но…

— Ваш телефон у меня. Я взял на себя смелость ответить, чтобы родители о вас не беспокоились.

— И кем вы представились? — потянулась я за вилкой, но она грохнулась на пол повторно, когда по кухне разнеслось уверенное:

— Женихом. Они приедут сегодня к вечеру.

Вот тебе и сюрприз номер три.

В особняке я оставаться не решилась. Просто потому, что туда в любой момент мог вернуться медведь, с которым я встречаться не горела желанием.

Хотя лучше встреча с ним, чем объясняться перед родителями, которые теперь думают, что у меня есть жених. Боюсь, что теперь они с Владимира не слезут до самой свадьбы или, что вероятнее, до момента его побега. И я точно знаю, что долго он не продержится.

Так, может, оно и к лучшему?

Садиться на заднее сиденье автомобиля мне было неудобно. Навязчивые мысли так и роились в голове, подкидывая пикантные воспоминания. Правда, к чести Владимира, смущать и дальше он меня не стал. Занял место рядом с водителем, тогда как ко мне пересел охранник.

— Думаю, ты захочешь прочесть, — не оборачиваясь, протянул мужчина мне папку, за которую я тут же ухватилась.

Просто со всеми этими событиями я совершенно забыла о том, что что-то вообще подписывала. Ну, как подписывала? За меня подписали, а я ни сном ни духом, что там было внутри. Может, я уже почки свои кому-то завещала, а вместе с ними и сердце?

Хотя мое сердце им навряд ли так необходимо.

В первую очередь я искала сроки. Увидев минимальный срок моего рабства, я даже взвизгнула, подпрыгивая на сиденье. Всего месяц! Месяц! Из которого прошло уже два дня, а значит, осталось только двадцать восемь. Через двадцать восемь дней я буду свободной!