– Нет, я приехала, только чтобы извиниться. Ах да… и сообщить хорошие новости.

– Хорошие новости, – эхом отозвался Джош.

– Мы получили много заявок на щенков, и некоторые я уже подтвердила. Сегодня воскресение, тебе будет удобно, если мы приедем в среду? – Керри испытующе посмотрела на Джоша. – Что не так?

Как ей это удается? Джош был уверен, что нацепил на себя непроницаемое выражение, а Керри мгновенно почуяла неладное.

– Надо занести щенков в дом, – уклончиво ответил он. – Замерзнут в пикапе.

Керри тоже зашла в дом. Джош потащил коробку со щенками в спальню, а девушка осталась в гостиной. Люси свернулась на подушке перед камином. Керри ждала Джоша, скрестив руки на груди.

– Кофе будешь? – попытался он отвлечь внимание девушки.

– Что ты скрываешь от меня?

Джош уткнулся взглядом в ковер.

– Я этого не сделаю.

– Чего не сделаешь?

– Не отдам щенков.

Керри сочувственно охнула, и Джош порадовался, что она наконец оттаяла.

– Я знаю, как тебе трудно, но горе-опекунство над целым выводком собак – это неразумно, да и незаконно.

– Горе-опекунство?

– Так называется ситуация, когда люди забирают животное на передержку, а потом отказываются его отдавать.

– По-моему, это не горе, а наоборот, удача.

– Только если речь не идет о шести псах.

– Шести?

– Считая Люси.

– Ох. Точно. – Джош почему-то упустил Люси из виду.

Керри уселась в кресло, расстегнула куртку, а потом и вовсе сняла ее. Стараясь не выдать своей радости, Джош в душе ликовал: значит, она побудет у него еще немного, а не вылетит пулей из дома.

– Я понимаю, каково тебе, – посочувствовала Керри.

Эта фраза уже набила Джошу оскомину. Когда мама забрала сестру и уехала, все говорили так, но никто и представить не мог, как больно было на самом деле.

– Ты никогда не держал собак.

– Да-да, мы уже давно выяснили, что я ничего не знаю и не умею.

– Я про другое, – возразила Керри, удивленная такой агрессивной реакцией. – Про то, как тяжело с ними прощаться. Когда заводишь животное, надо понимать, что когда-нибудь оно оставит тебя навсегда и это разобьет тебе сердце. Собаки приходят в нашу жизнь ненадолго. Становятся нашими лучшими друзьями и неизбежно покидают нас через десять-пятнадцать лет. Вот что я имела в виду. Это – часть сделки, которую необходимо принять. Но – послушай! – их любовь преподает нам важный урок. Она учит нас ценить то, что есть сейчас, жить настоящим, смиряться с потерями и идти дальше. И не тратить время впустую. Подумай о моей матери – она полжизни провела в пьяном бреду, куда это годится! – Керри вытерла блестящие от слез глаза.

Она раскраснелась и тяжело дышала. Джош понимал, что момент как нельзя лучше подходит для того, чтобы открыться друг другу, но не находил в своей душе ничего, кроме холодной отстраненности. Его убеждают отдать щенков – вот и все, о чем он мог думать.

– Не понимаю, – произнес наконец Джош.

– Ты не хочешь расставаться со щенками, но рано или поздно придется. Пойми: собаки дарят нам краткий миг счастья, и мы должны быть благодарными уже за это. Иного не дано. Радуйся, пока они с тобой, а потом иди дальше. Ценить настоящее и в то же время смело шагать навстречу тем чудесным вещам, которые готовит нам будущее – в этом и заключается собачий урок.

– Вот, значит, как ты убеждаешь горе-опекунов, которые не хотят возвращать собак?

– Да, примерно так, – едва заметно улыбнулась Керри.

– Хорошая речь.

– Спасибо. Я всегда говорю, что работаю ради животных. Однако есть и другая причина: это большое счастье – помогать людям и собакам найти друг друга. В приюте звери чувствуют себя не в своей тарелке и безумно благодарны тем, кто дарит им постоянный дом.

– У меня другой случай. Я не заводил щенков, мне их подбросили.

– Понимаю. Но шесть! И с одним-то щенком мороки хватает, а уж с целым выводком! Разве тебе не хватит Люси?

– Нет, – отрезал Джош.

Услышав свое имя, собака опустила голову и пристально посмотрела на хозяина, словно догадываясь, какой ураган бушует у него в душе.

– Тогда оставь одного щенка. Заботиться о двух собаках сложно, но можно, – уговаривала Керри. – Пусть у тебя живут мама и малыш.

– Предлагаешь мне разбить семью? Выбрать любимчика? Как моя мама, которая увезла сестру с собой, а меня бросила? А потом еще и папа признался, что тайно помолвлен с какой-то англичанкой, – горько возразил Джош.

Керри всплеснула руками, словно хотела обнять Джоша, но не сдвинулась с места.

– Я не знала…

– Теперь знаешь, – буркнул Джош, уставившись в пол.

– Что ты собираешься делать? Закон запрещает держать больше трех собак.

– Понятия не имею.

Керри встала.

– Что ж, всего хорошего.

– Всего хорошего.

Он проводил девушку до машины. Люси пулей вылетела во двор, словно всю жизнь провела взаперти, махая хвостом и обнюхивая заледеневшую землю.

– Ну… – вздохнула Керри.

Джош чувствовал, что между ними выросла стена и что лучше даже не пытаться перекинуть мостик через разделяющую их пропасть.

– Счастливого Рождества, Джош.

– Тебе тоже, – ответил он безжизненным голосом.

– И… не звони мне больше, ладно? Я понимаю тебя, понимаю, почему ты стал таким, но мне с тобой не по пути. – Слезы неожиданно брызнули у нее из глаз.

– Керри…

– Я серьезно. Прощай.

Керри скользнула в машину, а Джош стоял и смотрел, как она уезжает. Люси принесла палку, рассчитывая, очевидно, обрадовать хозяина своим подарком.

Джош вернулся в дом, осознавая, что в его сердце опять, как и после ухода Аманды, образовалась пустота – он потерял того, кем бесконечно дорожил, и горечь утраты будет терзать его многие дни, а может, и месяцы.

Небо в конце ноября затянуло серыми тучами – в полном соответствии с настроением Джоша. Изредка он гулял с Люси, играл со щенками и смотрел рождественские фильмы. Забросил онлайн-курсы и складировал грязные тарелки. Не отвечал на эсэмэски Уйэна. Наступил декабрь, и он равнодушно перевернул листок календаря.

Джош сидел за компьютером, когда на дисплее замигало приглашение к телеконференции. Джош принял его – по ту сторону экрана оказался старый приятель, один из бывших коллег, работавший над проектом Бласко. Все называли его по фамилии – Квинси. Квинси до ужаса походил на Джоша – те же короткие черные волосы и темные глаза, хотя был намного плотнее – по его же собственному признанию, «слишком часто баловался бургерами».