Забросив на плечо свою сумку, Пройдесвит вошел в подъезд. В холле, отделанном узорным греческим мрамором, в стеклянной кабине, как и несколько лет назад, восседал немолодой, грузный, морщинистый консьерж с лицом гипертоника. В далеком прошлом он служил в торговом флоте боцманом, а последние несколько лет ревностно наблюдал за порядком и фейс-контролем в элитном доме. Несмотря на то, что Котовский в своем пентхаузе появлялся всего несколько раз, консьерж его сразу узнал и расплылся в широченной улыбке.

– С приездом, Григорий Иванович.

– Здоров, Борисыч, – усмехнулся Пройдесвит, приблизившись к кабине, пожал еще крепкую руку старого морского волка, а заодно поинтересовался: – Меня никто не спрашивал?

Отставной боцман на мгновение задумался, потом уверенно заявил:

– Нет, вы же московский житель, а у нас бываете так, наскоками. Дать душе отдых, и тело погреть под солнышком на пляже.

– Да ты, Борисыч, философ, как я погляжу, но попал в самую точку. Если меня кто будет спрашивать, так ты мне шепни, – направляясь к лифту, уже на ходу бросил Котовский и услышал в ответ заверение:

– Само собой разумеется.

Створки кабины лифта бесшумно распахнулись, пропуская лысого гиганта во внутрь. Ехать ему предстояло на последний, восемнадцатый этаж, но начальник службы безопасности одной из крупнейших нефтедобывающих компаний России, немного подумав, надавил кнопку с цифрой «12». Занимаемое положение в бизнесе и жизни обязывало подстраховаться.

Створки сомкнулись, и кабина бесшумно поплыла вверх. Находясь в замкнутом пространстве, Пройдесвит погрузился в размышления.

После перестрелки в Москве он оставил в арьергарде верного Захара Платова, чтобы тот немного потянул время перед ментами, а сам бросился в отрыв. Он успел достать из тайника «левые» документы и позвонить своему адвокату, чтобы обезопасить Атамана от попытки серьезного наезда со стороны купленных следаков.

Потом вызвал не засвеченного перед своей С.Б. водителя, в прошлом чемпиона Союза по ралли, и уже утром следующего дня пересек границу с Украиной, дальше добирался до Одессы на попутках. Все это время, почти двое суток, он неустанно проверял, нет ли хвоста, но его никто не вел. По всему выходило, что противная сторона потеряла его след. «Или им известна финишная точка моего маршрута», – неожиданно осенило Пройдесвита. Кабина остановилась на двенадцатом этаже, и Котовский в нетерпении вышел на лестничную площадку. Первоначально одесскую квартиру он рассчитывал использовать лишь как «аэродром подскока», но, оказавшись на месте, вдруг ощутил сильную усталость, его планы кардинально изменились. «Пожалуй, в этой норе пересижу смутное время».

Хитрый ключ бесшумно вошел в не менее хитрый швейцарский замок. Дважды провернув его, Пройдесвит профессионально отметил про себя, что тяжелая дверь легко поддалась.

Приближаясь к своему жилищу, Григорий Иванович думал лишь о контрастном душе и свежем белье, но, едва он оказался внутри, как все благие намерения растаяли, как мираж в пустыне. Чуткое обоняние бывшего спецназовца без труда уловило запах табака, что само по себе было уже плохо. В квартире никто не курил более полугода, а ключ был только у него.

«Ответ этой загадки очень прост: либо здесь кто-то уже побывал, либо...» – все мысли об усталости, душе и отдыхе ушли куда-то в глубину сознания.

Теперь все рефлексы и инстинкты настроились на опасность, превратив уже немолодого мужчину в бесчувственную боевую машину, цель существования которой – уничтожение возможной угрозы.

Переложив свою дорожную сумку в левую руку, Пройдесвит, мягко ступая, вошел в холл. Богатая обстановка, за которую он когда-то выложил едва ли не треть стоимости квартиры, не тронула и не умилила сердце старого солдата.

Котовский на мгновение застыл в дверном проеме, с этого положения он мог контролировать выходы из трех комнат, а значит, находился в наиболее безопасном положении. Ничего подозрительного, даже в зеркальной стенке, установленной внутри эксклюзивного серванта, ничего не отражалось, квартира выглядела абсолютно безжизненной.

«Неужели померещилось?» – с досадой подумал Котовский, делая шаг вперед. В следующее мгновение боковое зрение засекло легкое движение шторы, принц Гамлет в таких случаях тыкал в подозрительное место кинжалом. У Пройдесвита кинжала не было и вообще не было никакого оружия, разве что дорожная сумка.

Григорий Иванович сделал широкий шаг в сторону, уходя с воображаемой линии огня и, одновременно взмахнув левой рукой, что было силы ударил сумкой в то место, где должна была находиться голова незваного гостя. Раздался глухой удар, дно сумки на всякий «пожарный» случай было усилено толстой титановой пластиной, все-таки должность обязывала заботиться о безопасности в любых, даже бытовых условиях.

Удар профессионального диверсанта был смертельным, один из углов пластины глубоко погрузился в висок убийцы, и тут же с глухим стуком на пол упало оружие. Пистолет Макарова с несъемным глушителем.

Труп еще валился, сползая вниз по тяжелой бархатной шторе, а Котовский с несвойственным его габаритам и возрасту проворством упал на левое колено. Подхватив пистолет, он рефлекторно большим пальцем взвел курок.

Второй киллер опоздал на долю секунды, которая стоила ему жизни. Выскочив из спальни, он тут же получил две пули в грудь, которые отбросили его на сервант, и он выбил дверцы с позолоченными перегородками между стеклами. Третья пуля угодила чуть выше переносицы и на выходе разворотила затылок, забрызгав сгустками мозга шедевр мебельного искусства.

Держа перед собой «ПБ», Григорий Иванович тщательно обследовал все помещения своего пентхауза, но больше никого не обнаружил.

– Вот тебе и затаился, переждал смутное время, – тяжело выдохнул Пройдесвит и устало опустился в глубокое кресло, со стуком поставив пистолет с еще горячим глушителем на широкий подлокотник.

Своих убийц Котовский сразу же узнал – оба парня работали в его отделе и в свое время охраняли Шишковича. Решив, что их шеф окончательно проиграл, парни попытались выслужиться перед новым сюзереном, при этом не учтя, с кем придется сцепиться. В природе шакалы и гиены даже старых беззубых львов обходят стороной. Но люди – это не животные.

– Эх, Нонна, Нонна, – проведя ладонью по своему лысому черепу, с тоской и досадой пробормотал Пройдесвит. Теперь все встало на свои места, последней в этой квартире вместе с ним побывала некая юная особа с большими голубыми глазами, кукольным личиком и длинными, пшеничного цвета густыми волосами. Девочка привыкла жить шикарной жизнью за счет богатых спонсоров, и, как совсем недавно ему докладывали, у Нонны появился новый «папик», а именно – его нынешний оппонент. Тогда он на это не обратил внимания, а сейчас эта невнимательность чуть не стоила ему жизни.

– Долго здесь рассиживаться нельзя, – вслух рассуждал Пройдесвит, тяжелым мрачным взглядом обводя комнату. – Но сперва нужно хорошенько прибраться.

Его взгляд остановился на развешанной на стене обширной коллекции холодного оружия, а именно на тяжелой стрелецкой секире, висевшей в самом центре в окружении сабель, мечей и шпаг. Левая часть рта Пройдесвита искривилась в людоедской ухмылке матерый диверсант знал, как лучше всего избавиться от трупов...