После пленения великого магистра руководство орденом Храма взял на себя великий прецептор Иерусалимского королевства. Он немедленно направил письма всем братьям на Западе с мольбами о помощи и содействии. Одно из этих писем было доставлено брату Жоффруа Фиц-Стефену, магистру Храма в Лондоне:

«Брат Террик, великий прецептор бедного дома Храма, всех его обездоленных братьев и всей обители, теперь, увы! почти уничтоженной. Всем прецепторам и братьям Храма, до кого дойдут эти письма, да будут спасены и помилованы все те, кто устремляет искренние молитвы к тому, кто заставляет Солнце и Луну сиять во славу Его. Многие и великие несчастья по изволению Божию, из-за наших многочисленных грехов настигли нас, и не можем мы от горя открыть их вам, ни в письмах, ни нашей скорбной речью. Горе наше невозможно выразить словами, а только лишь в рыданиях. Вожди неверных, собрав огромное число своих людей, вероломно вторглись в пределы христианских земель, и мы, собрав войска наши, поспешили в Тверию, чтобы остановить их шествие. Враг же, окружив нас среди бесплодных скал, свирепо напал на нас; Святой крест и сам король попали в руки неверных, все войско было изрублено в куски, двести тридцать рыцарей наших были обезглавлены, не считая тех шестидесяти, кто погиб 1 мая. Лорд Реджинальд Сидонский, лорд Балловиус, и я сам с огромным трудом сбежали из этого злосчастного места. Язычники, опьяненные кровью христиан, двинулись на город Акко и взяли его штурмом, а сейчас яростно осаждают город Тир, ни ночью ни днем не ослабляя свирепого натиска. Столь велико их число, что они покрывают, подобно муравьям, всю землю от Тира до Иерусалима и даже до Газы. И только Святой град Иерусалим, Аскалон, Тир и Бейрут оставили они христианам, но большая часть защитников, расквартированных в их гарнизонах, погибла в битве при Тивериаде, у нас нет надежды на спасение их без помощи Небес и скорейшей подмоги от вас»[152].

Саладин, со своей стороны, слал триумфальные донесения халифу. «Аллах и его ангелы, – писал он, – пришли на выручку исламу. Неверные были отправлены в огонь ада! В наших руках оказался крест, вокруг которого они порхали, словно мотыльки вокруг источника света, под сень которого они стекались, который они почитают, как величайшую опору, крест, средоточие и опора их гордыни, их суеверий и их тирании…»[153]

После завоевания тридцати или сорока городов и замков, многие из которых принадлежали ордену Храма, Саладин осадил Священный город. 20 сентября мусульманская армия расположились лагерем на западе от города напротив башни Давида и Дамасских ворот, именуемых христианами вратами Святого Стефана. Орден Храма был обескровлен недавними сражениями, в опустевших стенах обители осталось всего два рыцаря и несколько братьев-служителей.

Спустя две недели осады городские стены, осыпаемые градом снарядов и сотрясаемые ударами осадных орудий, дрогнули. В образовавшийся пролом ринулись воины Саладина, и вскоре над крепостной стеной триумфально взвились десять знамен Пророка. Наутро процессия, состоявшая из королевы Сибиллы, женщин, монахов и священников, шедших босиком, проследовала к Гробу Господню, чтобы молить Сына Божьего спасти собственную гробницу и вотчину от жестокого вторжения. Женщины в знак покаяния и скорби обрезали и развеяли по ветру свои волосы; знатные дамы Иерусалима ради искупления грехов подвергли своих дочерей епитимье, заставив их на Голгофе стоять в купелях, до краев наполненных холодной водой. Но «…Господь наш Иисус Христос, – пишет очевидец, – не изволил услышать ни одной мольбы, ибо низость, стяжательство и разврат, царившие в городе, не позволяли молитве или мольбе дойти до слуха Господа»[154].

2 октября 1187 года, когда город был сдан, тысячи мусульман ринулись в Храм Господень. «Имамы, богословы и толкователи нечестивых заблуждений Магомета, – говорит настоятель из Коггесхолла, переживший осаду Иерусалима, во время которой пострадал от вражеской стрелы, – прежде всего отправились в Храм Господень; неверные называют его Бейт-Аллах, и на него, как на место молитвы и веры, возлагают свои великие надежды на спасение. С ужасающими завываниями они провозгласили закон Магомета и без конца восклицали своими нечестивыми устами: Аллах акбар! Аллах акбар! Они осквернили все приделы Храма: место Сретения, там, где праведный Симеон Богоприимец принял из рук Пречистой Девы Марии Сына Божия; притвор Соломона, где Господь спас женщину, взятую в прелюбодеянии, от побиения камнями. И поставили они стражу, дабы ни один христианин не мог войти внутрь семи атриев Храма, желая опозорить христиан, с громким криком, смехом и шутками они низвергли золотой крест с вершины здания и протащили его на веревках по городу под счастливые крики неверных и плач и стенания последователей Христа»[155].

Когда последнего христианина изгнали с территории Храма, в него торжественно проследовал Саладин, чтобы совершить намаз в Бейт-Аллах, возведенном халифом Умаром. Впереди него шествовало пять верблюдов, нагруженных розовой водой, которую он приобрел в Дамаске[156]. Султан вошел под своды Храма под звуки военной музыки, с развевающимися победными знаменами. Бейт-Аллах – снова был обращен в ислам – посвящен Единому Богу и его Пророку Магомету. Стены и полы его очистили розовой водой; и в святилище была воздвигнута кафедра из резного черного дерева работы искусного резчика Нур ад-Дина[157].

Вот как описаны эти события в послании Генриху II Английскому.

«Знайте же, что Саладин стал хозяином города Иерусалима и башни Давидовой. Сирийские христиане, однако, охраняли Гроб Господень до четвертого дня после дня св. Михаила, и сам Саладин позволил десяти братьям-госпитальерам оставаться в госпитале на протяжении года, дабы заботиться о немощных… Иерусалим, увы, пал. Саладин приказал снести крест с купола Храма, сооруженного на месте Храма Соломона, и в течение двух дней крест прилюдно топтали и таскали по грязи через весь город. Затем он повелел, чтобы Храм Господень вымыли изнутри и снаружи, сверху донизу, розовой водой, и закон Магомета был провозглашен в четырех пределах Храма с громкими криками»[158].