– Сбрасывал негатив, увидел тебя и не смог справиться с отрицательными эмоциями. Ты и все мы – это его прямые потери, конечно, он зол на нас и до кучи на весь белый свет. И чего ему стесняться? Ведь после «чик» ты бы уже ничего не помнила. Черт возьми, теория стройная. Теперь осталось узнать: угадал ли я?

– В твоей теории нет места маячку. Про какой такой маячок он говорил? Только ли у меня или у каждого такой имеется? Как это неприятно – узнать, что за тобой ведется слежка.

– Ты же сказала, что он обошелся без маячка; видимо, он пока не активирован, значит, никто за тобой пока не следит.

– Ключевое слово здесь «пока», и это не радует.

– У меня есть дополнение к твоей гипотезе, – вдруг заявила Ира.

Лида опустила глаза и деликатно покашляла, потому что чуть не подавилась чаем, а Витька чуть не откусил себе палец вместе с бутербродом. Это что, поговорка «с кем поведешься, от того и наберешься» работает? Набирается-таки Ирочка у них, у умных-то людей…

– Этот страшный человек гнался за нами, чтобы отобрать маячки. Пока маячки у нас или на нас, мы помним свою прошлую жизнь, это связь с источником поддерживающей нас энергии. Он хотел активировать наши маячки на поиск, а тут мы сами к нему заявились. Если бы он нас догнал, отнял бы он у нас эти маячки, отключил бы, мы бы все забыли – это в лучшем случае…

– А в худшем?

– А в худшем… например, могли бы умереть, и в этой жизни, и в прошлой.

За столом повисла пауза, у Лиды с Витей был просто культурный шок.

– Никогда не думал, что скажу это – Иринка, ты голова!

– Это комплимент, я надеюсь?

– Еще какой!

– Хорошо бы еще узнать, что это за маячки. – Витя задумался, а потом продолжил: – Это должны быть вещи, которые всегда с нами. Вряд ли это что-то вроде чипа, вшитого, например, в одежду, ведь мы не носим одно и то же постоянно, одежду стирают, чип может повредиться. Есть у вас что-то, что вы никогда не снимаете, что всегда с вами или на вас?

– Есть! Я никогда не расстаюсь с кулоном. – Лида полезла под майку и достала бывший крестик.

– А я никогда не снимаю эти серьги. – Ира откинула несколько пружинистых кудряшек, чтобы было лучше видно, заложила их за маленькое розовое ушко. Сделала она это с такой женственной грацией, что у Витьки взгляд затуманился, и Лида решила, что ему, пожалуй, стало видно хуже, а не лучше.

– Ну а у тебя это что? – спросила она, и Витька тряхнул головой, выныривая из нирваны.

– Во! – Жестом Лёлика из «Бриллиантовой руки» Витька показал им левый кулак. На запястье были те самые механические часы марки «Слава» Второго часового завода. – Ношу не снимая.

– Ну что ж, судя по всему, в них и есть маячки. И что нам теперь с ними делать?

– Лучше не делать ничего. За столько времени ничего плохого не случилось, пусть все остается как есть.

«Ирка стала просто сама рассудительность, учиться стала без троек. Что-то происходит, надо бы обсудить на досуге побочные эффекты от переноса во времени».

– Ребята, у меня столько вопросов накопилось, очень хочу их задать кому-нибудь, кто знает на них ответы.

– Да, хочешь не хочешь, а по-любому нужно поговорить с Василием Ивановичем. Только без этого монстра, – резюмировал Витька.

– Я больше туда не поеду! – воскликнула Лида.

– И я не поеду и тебя не пущу, – согласилась Ира.

– Значит, надо встретиться на нейтральной территории, но как?

– Придется просить помощи у Марка Маратовича. – Лида задумалась. – Только что я ему скажу? Надо придумать повод, причину, почему мы сами не можем поехать к нему, и где можно встретиться.

– Ты у нас без пяти минут журналист, вот и возьми у Василия Ивановича интервью! Чтобы все как у взрослых. Можно на магнитофон записывать или даже на видео, ой, с видео-то сейчас напряженка, конечно, я имел в виду телевизионное интервью.

– За идею с магнитофоном спасибо, а телеинтервью – идея завиральная, это, Витя, перебор, студию с аппаратурой нам не осилить. Вообще, нужно все хорошо продумать и хорошо подготовиться.

Подготовка заняла не одну неделю. Случайно придуманная Витей идея «Человек на своем месте» из цикла фотографий выросла в цикл репортажей и интервью с интересными людьми. Руководитель кружка юных журналистов одобрил эту идею, утвердил ее в качестве темы выпускной работы, и Лида стала нарабатывать материал. Интервью записывали в помещении той самой подпольной студии звукозаписи в заводоуправлении, Витька с папой договорился. Магнитофоны давно распределили по школам, но два остались. Микрофоны приобрел завод специально для этой студии – комнату решили не перепрофилировать, вставили новую дверь из коридора, и теперь там можно было работать, не беспокоя нового секретаря заводского комитета комсомола.

С каким удовольствием Лида записала воспоминания своего деда о войне и послевоенных годах, когда он вернулся на завод, где начинал работать еще до войны. А в прошлой жизни она так мало знала о жизни любимого дедушки. Еще было интервью с группой заводских рационализаторов, в которую входил, оказывается, ее папа! Если бы не этот проект, Лида могла бы никогда не узнать, что ее папа был автором нескольких рацпредложений, а заводская многотиражка опубликовала об этом большую статью. Марк Маратович сдался не сразу, но и его Лида разговорила, и он открылся с неизвестной ей стороны – преподаватель живописи оказался прекрасным ювелиром, создавшим уже не одну коллекцию украшений из оплавленного цветного стекла. А после интервью с ним Лида наконец по добралась к интересующему ее вопросу – сможет ли он помочь организовать интервью с Василием Ивановичем. И Марк Маратович пообещал.

В выходные мама затеяла стирку постельного белья. Свою мелочовку мама и Лида стирали ежедневно в тазике, а вот постирать постель – это было целое дело! Для этого сначала надо было прикатить из прихожей в ванную «гроб на колесиках» – тяжеленную стиральную машину ЗВИ, хорошо, что этот «гроб» действительно на колесиках, наполнить горячей водой, засыпать порошок и положить белье. С порошком тоже не все так просто – жуткий дефицит, просто так не придешь в магазин и не купишь. Доставали с боем, брали десятками коробок, если по стольку давали в одни руки, под ванной у них хранились целые залежи.

Пока машинка крутила, Лида решила помыть голову. Шампуня, правда, в доме не было, но Лида мыла волосы и мылом – результат был одинаковым, качество отечественного шампуня будет оставлять желать лучшего еще не одно десятилетие. Она старалась не опроститься и мыть голову так часто, как это требовалось. Потому что одним из неприятных зрелищ в эти годы были немытые, сальные головы подружек. Мыло, что ли, экономили? Нет, дефицита мыла в эти годы еще не было, Лида помнила очереди за недорогим детским мылом, но это было уже в восьмидесятых, когда дешевые товары стали пропадать с прилавков магазинов.

Машинка тем временем закончила цикл, надо было сливать грязную воду и полоскать белье вручную в ванне. Мама, жалея Лиду, ворочала неподъемные пододеяльники сама, только отжимали вместе. После двух полосканий белье заправили в центрифугу, и она со страшным воем и с резвым взбрыкиванием отжимала, сливая воду сначала в ванную, а потом остатки в подставленное ведро.