Проснулась я от настойчивого звонка. Звонил телефон. Черт побери! Что они там, сами разобраться не могут?! Не буду снимать трубку, и все тут! Потом вспомнила, что сама строго-настрого наказала Лере звонить в случае чего, и неохотно приняла сидячее положение. Надо сказать, чувствовала я себя гораздо лучше: температура явно спала, а благодатное воздействие тригана практически полностью избавило меня от головной боли. Однако это еще не повод, чтобы не давать мне как следует выспаться. Телефон продолжал трезвонить. Я сняла трубку.

— Слушаю! — не слишком-то вежливо буркнула я.

— Ирина Анатольевна! Слава богу, вы дома!

— Я тоже так думаю, — еще не узнав голоса и не понимая причины столь бурной радости, выдала я.

— Звонила вам на работу, мне сказали, что сегодня вас, скорее всего, не будет. Ой, это Элеонора, вы меня узнали?

— Да, Эллочка, — нагло соврала я. — А что случилось?

— Сама не понимаю! Вы не могли бы ко мне приехать?

— Видите ли, я не очень хорошо себя чувствую… А это срочно?

— Очень! Я не знаю, что делать, вообще не понимаю, что происходит. И я очень боюсь. Кроме вас, мне не к кому обратиться. Пожалуйста, помогите мне!

— Эллочка, успокойтесь и расскажите толком, что происходит.

— По телефону всего не расскажешь. Приезжайте, очень вас прошу!

— Вам угрожали?

— Нет. Но, думаю, такой вариант тоже возможен.

— Но я ведь не телохранитель, лучше обратитесь в милицию.

— И что я им скажу: мне кажется, что мне грозит опасность? Ну, дадут они мне адрес ближайшей неврологической клиники.

— Хорошо, Элла, сейчас приеду.

— Спасибо вам большое! Я буду ждать.

В трубке раздались короткие гудки, видимо, Эллочка испугалась, что я могу передумать.

Вот и поболела! Интересно все-таки знать, что же такое могло случиться? И насколько это может оказаться опасно? Не позвонить ли Валерию и не поехать ли вместе с ним? С другой стороны, Элла позвала только меня. Да и отомстить этому гаду не мешало бы, чтобы в следующий раз неповадно было моим расследованием без меня заниматься.

Я выбралась из кровати и пошла одеваться. А если это все-таки окажется опасно? Тогда не мешало бы подумать, как прикрыть свой тыл. Оставить записку Володе? «Дорогой, если через пять часов я не вернуть, беги в милицию и требуй, чтобы по такому-то адресу срочно выслали отряд ОМОНа». Нет уж! Его наверняка кондрашка хватит до того, как он записку до конца дочитает. А вот позвонить на работу и предупредить ребят можно: вдруг им срочно понадобится незаменимое руководство, они позвонят мне домой, трубку возьмет вернувшийся из университета Володя… У-у-у… даже думать не хочу, что тут начнется!

На мое счастье, трубку взял Пашка.

— Почему это вы, юноша, отираетесь в моем кабинете, вместо того чтобы в поте лица корпеть в монтажной?

— Уже и чаю выпить нельзя, — заныл Павел. — Как ваше самочувствие?

— Вашими молитвами. Слушай, Паша, тебе, яхонтовый мой, второй день подряд выпадает счастье удостоиться чести оказать мне маленькую услугу.

— Что на этот раз?

— Видишь ли, мне только что звонила Элла и убедительно просила как можно быстрей к ней приехать. Во-первых, Володька ничего не должен об этом узнать. Во-вторых, я вдруг подумала, что если скажу ему о своих подозрениях, он ни за что не отпустит меня одну. Во-вторых, просто знай, что я поехала к Элле. Ясно?

— Чего уж тут непонятного — опять все интересное мимо меня.

— Отставить скулеж! Потом все расскажу. На работе все в порядке?

— Все в лучшем виде.

— Тогда до связи.

— Удачи!

Я положила трубку, надела плащ, теплые сапоги, как следует закутала горло шерстяным шарфом и вышла на улицу.

Дверь мне открыла Эллочка, она выглядела не на шутку встревоженной.

— Спасибо вам, Ирина Анатольевна. Я так боялась, что вы не приедете…

— Ну раз уж я здесь, расскажите, что случилось.

— Сегодня утром мне позвонил какой-то мужчина. Назвал меня по имени и сказал, что он отец Сережи.

— А что в этом страшного?

— Я совершенно его не знаю.

— Мужчину?

— Отца Сережи. Он никогда мне о нем не рассказывал. Мать Сережи умерла, когда ему было шестнадцать или восемнадцать лет, точно не помню. Про отца же я однажды спросила, но Сережа сказал, что у него нет никакого отца. Я не совсем поняла, что он имеет в виду, подумала, может быть, тоже умер. А тут вдруг на второй день после похорон объявляется какой-то человек и говорит… говорит…

Эллочка едва не плакала.

— Успокойтесь. Он вам угрожал?

— Нет. Просто сказал, что ему необходимо встретиться с женой сына и выяснить, при каких обстоятельствах тот умер.

— Вполне законное желание. Я не понимаю, что вас так испугало. Он что, хочет отобрать у вас Сережино имущество?

— Не знаю. Ничего не знаю! А вдруг это те самые люди, которые убили Сережу? Господи, этот кошмар никогда не кончится!

— Откуда он взялся?

— Из Исландии.

— Откуда?!

— Он сказал, что вылетел из Рейкьявика, как только узнал о смерти сына.

— Действительно странно.

— Он ничего не объяснил, только попросил разрешения приехать. Разумеется, я не могла отказать — вдруг это и на самом деле отец. Он должен быть здесь с минуты на минуту.

— Тогда давайте его дождемся и все выясним, а до тех пор не стоит понапрасну трепать себе нервы.

Мы расселись по разным углам дивана и стали ждать. В голове у меня царил полный сумбур: сначала еле выпутавшийся из разборок с братвой приятель-гей, теперь еще невесть откуда всплывший исландский папаша. Почему-то мне представлялся высокий поджарый мужчина в возрасте с роскошной, абсолютно седой шевелюрой, густой бородой, в смокинге, галстуке-бабочке и килте. И никакие доводы разума на предмет того, что речь идет не о Шотландии, а об Исландии, не могли помешать моему воображению видеть отца Сергея точь-в-точь в таком же костюме, в котором Шон Коннери присутствовал на церемонии посвящения себя, любимого, в рыцари.

Мои размышления на тему особенностей национального костюма вообще и Шона Коннери в частности прервал перезвон колокольчиков. Эллочка вздрогнула, торопливо затушила сигарету — когда только успела закурить? — испуганно посмотрела на меня, набрала полную грудь воздуха и пошла открывать дверь.

На пороге стоял действительно высокий, стройный мужчина без бороды. Вместо килта на нем было кашемировое пальто поверх дорогого, но очень скромного костюма.

— Добрый день, — сказал мужчина густым бархатным басом, глядя куда-то мимо Эллочки. — У меня назначена встреча с Элеонорой… Это вы?