в дверь барака, ответ такой же. Перебирая ключи, начинаю открывать замок. За дверью поднялся было тихий гомон, но почти тут же утих.

Приоткрыв сильно скрипнувшую дверь, вижу низкорослую фигуру китайца. Понятно теперь, как он из кандалов вылезал! В нём и полутора метров не наберётся! Да и весу килограмм сорок от силы… правда, это никак не умаляет отчаянную храбрость и выдержку азиата.

Ключи китаец берёт обеими руками и низко кланяется, прижав руки к груди. Киваю в ответ и присаживаюсь у стены барака, зажав винтовку между колен. Старательно пучу глаза, всматриваясь в ночной мрак и пытаясь углядеть малейшее несоответствие, поднятую тревогу.

В бараках тихое позвякивание, но хвала всем богам, никаких радостных воплей. Несколько минут спустя, показавшихся мне вечностью, из барака первыми вылезают китайцы. Один из них со связкой ключей сразу потрусил ко второму бараку.

– Умеете? – Протягиваю Ли винтовку. Тот сожалеющее мотает головой.

– Тяжёлая для меня, отдача… Нож есть?

Снимаю мачете и потихонечку раздаю огнестрельное оружие охотников выскользнувшей из бараков ударной группе.

– Спасибо, амиго, – шепчет усатый, донельзя измождённый латинос язвочками ожогов на лице. Несколько дней назад одному из охранников показалось забавным тушить самокрутки о его лицо… – Я Хосе из семьи Санчес, что на Мартинике, наша семья в долгу перед тобой.

Почти каждый из выходящих считает своим должным что-то сказать мне, поклониться или прижать руку к сердцу. Надо же, настоящий араб! Так вот кого позавчера Сэмюэл привёз!

Штурмовая группа плюхается на животы и начинает ползком передвигаться в сторону бандитских хижин. Что характерно – отдельно. Латиносы, которые подгребли под себя индейских смесков и парочку квартеронов с африканской кровью. К ним примкнул Шанкар и араб. Мулаты и негры отдельно. Китайцы…

Пытаясь привстать, мне тоже… в бой… Ноги подкашиваются и падаю, теряя сознание.

* * *

В кровь ко мне попала микроскопическая доза кураре. Скорее всего, запачкал кожу, когда наносил яд на мачете или стрелки, а после где-то ободрался… В общем, для остановки сердца дозы не хватило[79], но сознание я потерял на несколько часов, так что бой прошёл без меня.

Бой, захват нескольких пленных и жесточайшая расправа с ними, засада на отсутствовавших членов банды… всё мимо. Несколько часов без сознания, а потом просто валялся под навесом, слабый и мало что соображающий.

Бразды правления перехватили Хосе, Ли и немного неожиданно – Шанкар. Последний не столько из-за боевых или лидерских качеств, сколько как капитан, способный ориентироваться в бассейне Демерары.

Нашли какие-то карты, пометки… словом, Шанкар достаточно уверенно тыкал пальцем, показывая на карте, где мы находимся и брался проложить маршрут до известных ему путей.

– Не сразу, – почёсывая кончик носа, – сказал он, сидя у моего гамака, – поплутать придётся.

– Когда за тобой нет погони, можно и поплутать, – хмыкнул Хосе, осторожно поправляя повязки на запястьях. Как потенциально опасному, представителю семьи Санчес на ночь одевали колодки не только на ноги, но и на руки. С соответствующими в тропиках последствиями.

– Не обижайся, что мы без тебя всё решили, – снова попросил Ли, – ты всё равно сперва без сознания, потом плохо понимал.

– Ничего, – хмыкаю в ответ, – вы мне лицо сохранили[80].

Ли снова кланяется, он до сих пор не может понять (и главное – принять), что потенциальный лидер способен с лёгкостью отказаться от лидерства в стихийно образовавшейся общине. Менталитет… В Азии важнее порой казаться, а не быть.

Мне же принимать командование не с руки. Я могу раскачать толпу, сформировать устойчивые слухи в молодёжной среде, уверенно общаться с уголовниками из интеллигентных, богемой и профессурой. Но полсотни вчерашних рабов, всё больше представителей городского дна и эмигрантов из далёкой Азии?!

Не потяну. Либо дам слабину там, где её быть не должно, либо напротив – закручу гайки. Здесь ведь опыт нужен, а нет его.

– Что пленные поведали? – Прерываю неловкое молчание, повернувшись слегка в гамаке к посетителям. Сегодня мне лучше, могу не просто новости выслушать.

– Поведали многое, – задумчиво отозвался Санчес, – проведя пальцем по заживающей верхней губе, – да вот рассказы их на десять делить нужно. Живыми нам достались только мелкие сошки, от таких толку мало.

– Знают мало, выдумывают много, – дополнил индус, – да сами себя в этих враках убедили.

– Да, – кивнул латинос, – врак много. В сухом остатке есть алмазный прииск и некие покровители. Не самый богатый прииск и не самые высокие покровители, это можно уверенно сказать. Не военные покровительствуют и не полицейские, это видно… Не понимаете?

Хосе задумался, поглаживая повязки.

– Военные в покровителях или полиция своих людей бы сюда поставила и выглядело бы всё по другому. Военные… эти отставных солдат бы поставили да сержантов парочку. Полицейские своих людей, ну и уголовников из тюрем – из тех, кого точно не хватятся.

– Ясно, – до меня и правда дошло, – а здесь в охране бандиты, но какие-то… не единая банда, а сброд разнокалиберный. Кровью и общими интересами повязаны, но очень уж разные. И пленные из тех, кого точно не хватятся или по крайней мере, искать будут не слишком настойчиво. В администрации губернатора кто-то?

– Да, кабальеро, – кивает Санчес, – я могу даже уточнить – это не местный. Европеец, причём не так давно приехал. Многое слишком… по дурному сделано, без знания местных обычаев – даже не уголовных, а человеческих. Немного таких, так что вычислим.

Санчес усмехнулся так, что стало ясно – крови будет пролито немало. Ну да это его дело, местных кланов без кровной вражды и не бывает. Закон в Южной Америке работает с перебоями, так что приходится опираться на кланы, а последним создавать себе репутацию.

* * *

По выздоровлении пришлось задержаться на прииске почти на две недели. Сперва (это без меня) вылавливали и устраивали засады оставшимся в живых бандитам. После в составе высокой делегации договаривался с проживающими на этих землях индейцами о дружбе и добрососедстве. Сколько при этом пришлось сожрать и выпить всякой гадости!

Я оказался необходим как формальный лидер, дипломат и больше всего – медик.

Местные знали секреты кое-каких трав, но сакральные знания у них вперемешку с откровенными глупостями, вроде использования обезьяньего помёта в мази для ран. Надежда на китайскую медицину тоже провалилась, самым грамотным из азиатов оказался Ли, получивший военное образование.

Остальные всё больше вчерашние крестьяне и потомственные кули[81]. О существовании женьшеня или использовании рога носорога в родной медицине что-то слышали, но не более.

Я хотя бы медицинские курсы окончил… Предполагалось, правда, что мой максимум – помощь случайному прохожему при инсульте да