Оборотни живут долго, но октоборотни живут еще дольше. Их жизнь, если не прервется на костре или с осиновым колом в груди, длится столько же, сколько и у всех их ипостасей. Причем не обязательно прожить все жизни, пятнадцать лет собакой, двадцать лет лошадью и сто лет вороном. Можно перебрасывать годы с одной ипостаси на другую, чем девушка и пользовалась. Все же родной, человеческий облик ей был ближе всего, и именно в нем она проводила половину своего времени.

Вернувшись в город серой кобылой (а Мария заранее позаботилась, чтобы в нужный момент в конюшне остались только две лошади, остальные — вот уж совпадение — по какой-то причине дружно отравились и были временно недееспособны), она довезла двух поклонников древнего мастерства до Академии Магии и, перекинувшись крысой, продолжила следить за ними.

Преподаватель со студентом не таились — да и чего им таиться в стенах родной Академии, — но держались порознь и не особо хвастались тем, что несут мешок с прахом какого-то древнего некроманта. Они были предельно осторожны. Ни учитель, ни ученик не спешили в свое тайное убежище — занимались обычными делами: один с остальными преподавателями отдал дань праздничному обеду в исполнении несравненного мастера Моргана де'Силва — лучшего повара всех времен и народов, второй со своими одногруппниками сыграл партию в «магический бой»[5]. Как всегда, проиграл: хоть и девушка, а Эбрилла Рэйн не знала себе равных в мастерстве иллюзий.

После, попрощавшись, он отправился в свою комнату якобы спать — но зачем тогда в ту же комнату зашел его учитель? Конечно, подобные посещения не были редкостью — преподаватели Академии Магии время от времени отправлялись проверять, чем живут их студенты, но… В другое время, возможно, Мария и упустила бы эту странную связь, но не теперь — еще вчера она заподозрила нечто неладное, и сейчас эти подозрения должны были или развеяться (а что, всякое бывает…), или подтвердиться. В прошлый раз эту комнату изучить не удалось, зато теперь живая лоза отдыхала, и крыса смогла пробраться в покои Ягги Эсме- ралда.

— Все готово, учитель, — поклонился тот. — Мы можем отправляться.

— Отлично! Завершим же сегодня наши опыты — и пусть мертвое вновь станет живым! Открывай портал, Ягги!

— Да, мастер.

И ничего странного не было в том, что одно из самых сложных заклинаний — открытие портала, способного перебросить вещество через пространство, — исполняет ученик, в то время как его учитель лишь наблюдает за этим…

Салвис Авиани, вице-ректор, мастер врачевания, мог исцелить любую рану, мог фактически вытащить с того света, мог бросить беглый взгляд на человека и сразу назвать все его болячки. Он пользовался огромным почетом в войсках, его работы по боевому лекарскому делу были на столе каждого практикующего врачевателя, его работы по продлению жизни и приданию старческому телу молодых сил расходились быстрее, чем их успевали переписывать. С его мирными хобби (вроде желания создать Франкенштейна — оживленного боевого голема — из частей мертвых тел) мирились ректор и остальной педагогический состав Академии. Но в то же время Салвис Авиани, способный взглядом срастить края любой, даже самой глубокой раны, был бездарнейшим магом. Зажечь огненный шар, вызвать дождь или навести чары иллюзий — все это было выше его сил. Стихийная магия и магия иллюзий не были даны ему от рождения, но это нисколько не смущало волшебника. Там, где он не мог использовать свои силы, приходилось прибегать к чужим — такому человеку не откажешь, никто же не знает, когда может понадобиться помощь настоящего лекаря.

Потому и сейчас Ягги Эсмералд колдовал, а Салвис Авиани лишь наблюдал за ним. Его глаза горели огнем фанатика — они всегда горели этим огнем буквально, а не метафорически, но обычно люди списывали это на великий дар, а не на столь же великий фанатизм.

— Готово, мастер, можем идти, — повернувшись, обратился Ягги.

И, как ни пытались они сохранить секретность, крыса, прошмыгнувшая в этот момент через портал, так и осталась незамеченной.

Не то чтобы Мария так уж ничего не боялась — она понимала, что шанса вернуться назад может и не быть. Но риск — благородное дело, и, хотя родилась девушка задолго до появления феминизма, о том, что женщины — далеко не слабый пол, она знала не понаслышке. Да и в крайнем случае, если прижмут обстоятельства, всегда можно было использовать последний шанс — мысленно обратиться к Олегу. Мария знала, что, несмотря на свой несносный характер, вампир придет ей на помощь. И ни толща стен, ни самая страшная магия его не остановят — только потом долг перед ним придется отрабатывать, а девушка не любила быть кому-то должна.

Но пронесло — лаборатория, куда она попала через портал, располагала к тому, чтобы остаться незамеченной. Выбитая в каких-то каменных пещерах, наверняка расположенных на сотни метров под городом, она больше всего напоминала смесь прозекторской, кабинета безумного алхимика и высокотехнологичного НИИ генной биоинженерии. Пентаграммы соседствовали с высохшими мумиями, наполненные чем-то пробирки аккуратными рядами уходили в бесконечность, идеальный порядок рабочих столов и рядом бесформенные груды каких-то чучел, наваленных у стены. А в центре всего этого — сейф, магическая черная дыра, надежно экранирующая содержимое от любой поисковой магии. Именно к нему вели проводки страшных машин, громоздких механизмов, которые пока бездействовали, им не хватало чего-то — сердца, которое завело бы весь этот маготехнологичный организм. Машину, способную давать мертвым вторую жизнь, пусть и безвольную, бездушную, но от этого не менее активную.

Прошедшие через портал после девушки волшебник и его ученик чувствовали себя здесь как дома. Они долго и нудно что-то крутили, проверяли, перепроверяли, ссорились и ругались, сыпали прах в колбы и заливали их экстрактом слезы. Наконец, когда все приготовления были готовы, а из огромного, занимающего пол-лаборатории холодильника извлечено тело, Салвис Авиани и Ягги Эсмералд, переглянувшись, кивнули друг другу. Из потайных карманов они извлекли два ключа, вставили их в сейф и провернули. Могучая дверца, отлитая из небесного железа, единственного материала, способного закрыть взор мага[6], отворилась, и из сейфа с великой осторожностью был извлечен и установлен в машину…

Мария увидела все, что хотела. Дальнейшие священнодействия ее не интересовали — крыса не стала ждать, пока откроется обратный портал, а шмыгнула в ближайшую щель. Оттуда дуло свежим воздухом, а значит, рано или поздно она найдет выход на поверхность. Об увиденном следовало доложить Олегу, причем по возможности срочно.

— Где она? Ну где она, Олег? — не унимался Хар. — Уже скоро рассвет, а ее все нет! Олег, мы должны отправиться на ее поиски! Вдруг с ней что-то случилось, она сейчас в беде и ждет не дождется нашей помощи? Чего ты улыбаешься, Олег?