Тут же вспыхнули ревность и обида. Как же я могла так глупо всё просрать.

Девушка села на нос, я расположилась на корме, Богдан занял место в середине и взялся за вёсла. Он сидел спиной ко мне и это удручало. Знала, что так удобней грести, но всё равно расстраивалась.

— Мы не вернёмся в Ринтас, высадимся на правом берегу. Оттуда двинем к Пальцу Юга.

— Откуда ты знаешь?

— Лэн дала мне карту, — не поворачивая головы бросил он.

Я отвернулась к воде и уставилась перед собой. Представляя наш дальнейший путь, который превратится в пытку для обоих.

Глава 11.

В голове клубился туман, из которого периодически выныривали кадры пережитого кошмара. Но даже они казались далёкими призраками. То, что я вернулась с того света, мало волновало. Слишком вымоталась. Я переставляла ватные ноги, стараясь не обращать внимание на песок, набившийся в сырые сандалии. При этом чувствовала себя глубоко несчастной. Возникало ощущение, что Богдан меня наказывает. Он шёл впереди изредка, косясь через плечо, желая убедиться, не отстали ли. Мы не разговаривали с того момента, как сошли на берег и попрощались со спасительницей. Молчание тяготило, но нужных слов подобрать не получалось. Да и что тут можно сказать: «прости, мне жаль»? Мой неосмотрительный и легкомысленный поступок едва нас не угробил, вряд ли банальное «извини» что-то исправит.

Протопав несколько километров, мы поднялись на холм, покрытый редкой порослью пожухлой травы. Видимо, дожди в этих краях редкость. Вдали показались приземистые домишки, расположившиеся вдоль побережья, за ними на скалистом уступе пикой торчала башня маяка. Солнце зависло над ней как гигантский румяный блин, пышущий жаром. От духоты не спасала даже близость моря. Воздух будто застыл, не ощущалось и малейшего дуновения ветерка.

— Смотри деревня.

— Что-то лодок на причале не видно, — словно самому себе пробормотал Богдан.

Я напрягла зрение и действительно не увидела ни одной лодки. Хотя по береговой линии на длинных жердях были натянуты рыболовные сети.

— В любом случае, отдых и ужин не помешают.

— Думаешь, удастся расплатиться залихватской историей?

— Что-нибудь придумаю.

Крайний дом выглядел обветшалым и заброшенным: побелка облупилась, обнажая бурую глину, ставни на окнах стучали на сквозняке об пустые потрескавшиеся рамы. Дверь со скрипом приоткрылась и снова захлопнулась.

— Стой здесь, я посмотрю.

Богдан подошёл к строению, распахнул дверь и постучал по косяку.

— Кто-нибудь дома?

Ответа не последовало. Он прошёл внутрь, и я, вопреки предупреждению, двинулась за ним. В доме стоял запах затхлости и запустения. Пол покрывал густой стой пыли. На нехитрой мебели висели толстые ошмётки паутины. В очаге чернели давно потухшие угли. По всему выходило, что хозяева давно покинули жилище. В груди шевельнулось беспокойство и неприятным покалыванием прокатилось по коже. Интуиция послала в мозг сигнал тревоги. Я вспомнила деревенские байки, рассказанные в детстве у костра. В таких домах на отшибе обычно селятся ведьмы, колдуны и прочие одиозные личности.

— Мне здесь не по себе. Богдан, пошли отсюда.

Он не стал спорить, и мы вышли на улицу. После полумрака глаза заслезились от яркого солнца.

— Может отправились на рыбалку? — предположил Богдан.

— Всем семейством?

— Пойдём, ещё кого-нибудь поищем.

Мы обошли всю деревню, и в каждом дворе встречала одна и та же картина. Дома оказались в столь же плачевном состоянии. Отсутствие признаков жизни настораживало, словно всё население разом испарилось, не наблюдалось даже живности.

— Может их смыло приливом? — озвучил очередное предположение Богдан.

— Но дома-то целые. И вещи на месте.

— Похоже, собирались явно в спешке. Я пойду поищу какую-нибудь еду.

— Останемся здесь?

— Да. Нужно передохнуть прежде чем двигаться дальше.

Мы заметили колодец и поспешили к нему. Богдан аккуратно опустил щербатое деревянное ведро, привязанное к истрепавшейся облезлой верёвке. Оно повисло так и не достигнув воды. Я подобрала камешек и швырнула в тёмный прохладный зев. Спустя несколько секунд послышался стук, отражённый многократным эхом.

— Воды нет, — печально констатировала я.

— Может поэтому жители и покинули деревню?

— Почему пожитки оставили?

Вопрос остался без ответа. Да и думать об этих странностях не хотелось.

Мы забрались в более-менее приличный дом и решили заночевать там. Первым делом обследовали маленькую кладовку и, о чудо, отыскали запечатанный бочонок, судя по весу полный, и мешок залежалой крупы. В ведре над очагом оставалось немного воды, она была стоячей и источала неприятный запах, но для варки каши вполне сгодилась. Богдан нашёл огниво и принялся разводить огонь, благо сухих поленьев оказалось в избытке.

Меня привлекло пыльное зеркало, я протёрла ладонью и испугалась собственного отражения: лицо осунулось, щёки ввалились, а глаза блестели нездоровым лихорадочным светом. Волосы отрасли у корней прилично и теперь был виден их природный мышиный цвет. На виске между отросших тёмных корней пробивалась седая прядь, даже на фоне обесцвеченных кончиков она выделялась и была светлее остальных. Подарок от Ордена Жизни. Вечное напоминание. Я посмотрела на отражение Богдана у себя за спиной. Он тоже оброс: русые пряди торчали в стороны, а тёмная щетина покрывала нижнюю часть загорелого лица. Вид у него был уставшим и грустным. Он поймал мой взгляд и тут же отвёл глаза. Решил меня бойкотировать и всё делал молча. Лишь когда я собралась выйти за порог, не глядя спросил.

— Ты куда?

— Надо.

— Недолго.

Нам определённо нужно поговорить и выяснить отношения. Я намеревалась сделать это после ужина.

Каша получилась сырой и прогорклой, мы ели прямо из котелка деревянными ложками, лишь бы набить живот. В бочонке оказался напиток отдалённо напоминающий квас, он забродил и отдавал кислятиной. Но жажда мучила, и я одним глотком отправила в желудок половину деревянной плошки. Во рту остался горько-кислый привкус. Даже такой немудрёный ужин разморил, и стало клонить в сон.

Мы стянули с кровати матрас и кинули перед очагом. Он пах прелым сеном и плесенью, из прорех торчала старая прогнившая солома. Усталость давала о себе знать, и было всё равно, где притулить голову. Богдан всё ещё дулся и откровенно это демонстрировал. Всем видом давая понять, что не желает, ко мне прикасалась, отодвинулся на самый край, лишь бы находиться подальше. Он лежал на спине с закрытыми глазами, но напряжённая мина и неровное дыхание выдавали, что не спит. Мне было странно наблюдать от него такое ребячество, и я решила наконец поговорить.

— Я видела тебя во сне. Как ты искал меня.

Он поморщился и ответил так, словно это требовало усилий.

— Вспомнил твою историю про ревенанта, и моё желание найти тебя привело в другую часть города. По дороге встретил старуху. Она поняла кого я