Забралась на самый верх своей лестницы…

Сгустившиеся тучи пыли под потолком, потрескивание люминесцентной лампы. А еще гул – странный гул из этого жестяного короба, из вентиляции… Что-то ей опять стало не по себе. Перед глазами какие-то плоскости, квадраты, зеленоватые пласты… что едва неразличимы или просвечены насквозь. Не ослепило ли ее солнце иных плоскогорий? Не ветер ли горных ущелий заледенил лицо? И может, от дыма костров ночных стоянок защипало в носу… Издалека, казалось, прорвался гул перекатов ледяных речек… Она оказалась будто внутри радиоприемника, затиснутая среди электронных и горных плато, скальных обломков деталей, таинственных микросхем ледяных речушек и ручьев. Послышался треск настраиваемых станций, все было пронизано шорохом перепончатых крыл, крысиной возней в эфире, мелким топотком пробегающих ног неведомых карликов, чьими-то удаляющимися шагами… И вдруг отвратительный скрежещущий звук – словно острием шила прошкрябали по жести – разорвал тишину!

Оцепенела, намертво вцепившись в перекладину. Теперь кто-то с силой пнул по деревянной лестничной ноге так, что она накренилась. Надя едва не полетела вниз… пнул

диэлектрическим ботом

и этот неведомый, огромивший все вокруг железным голосом из самых недр, из мрачных катакомб школы, проскрежетал ей едва ли не в самое ухо

а где лестница-то моя

как я лампы менять буду

ее дернули за ноги, стаскивая с шаткой стремянки! Судорога пронзила болью, как это было тогда, на Оке. Страх шевельнулся в глубинном холодке у самого дна, ледяным языком обвил колени, лизнул вмиг омертвевшие ступни, потащил в неотвратимую мглу. Сердце оборвалось

да пока я здесь давай лампу-то тебе заменю

нет! ни в коем случае! нельзя поддаваться панике… А лестница зацепилась просто, мало ли что

ладно Гоша потом заменишь

не надо народ пугать

а лестницу твою найдем

голоса… но сейчас прозвучал другой голос! Жесткий, властный, глуховатый. Она медленно, сдерживая себя, повернула голову, чувствуя в груди бешеный стук сердца, отдающийся звоном в ушах

вот представьте с каким контингентом приходится работать

да это, похоже, голос Железного Феликса! Вот и Инна, секретарша, что-то провякала. И точно, в короб врезана небольшая крышечка. Голоса слышатся оттуда, воздуховод передает их из директорского кабинета. Правильно, вспомнились слова Светки Сопач, что они запускают в вентиляционный короб ГАЗ ДЛЯ ОГЛУПЛЕНИЯ ШКОЛЬНИКОВ! Из гулкой жестяной мглы на нее дохнул ветер… серый ветер школьного безумия. Она уже надышалась этим ГАЗОМ. У нее галлюцинации от голода. Начиталась чего попало. На нее каким-то образом действуют все эти электронные штуки, эта люминесцентная лампа, например. Под потолком душно, пыль, разболелась голова.

Да там собралась целая камарилья! Она узнала голос акулы-завуча. А вот подала реплику рыба-меч, химичка. И рыба-пила, дама по английскому, с ними. И еще кто-то. Надя сдвинула крышечку в сторону, та легко поддалась, слышимость стала более отчетливой. Она сошла с ума. Директор и все остальные сошли с ума. Но ничего, она раскроет их подлый заговор! Нажалуется в инспекцию. В Наробраз, РОНО, МЧС! Нет, в ФСБ скорее. Да все девчонки от зависти усохнут! Это не детские страшилки.

Уничтожить, испепелить, выкорчевать этот сорняк! Решение пришло сразу: сжечь старые листья, мусор, все отжившее, ненужное. Навести порядок. Да, на даче. Изъятые экземпляры надо сжечь на даче. Как они с дедушкой когда-то – и сразу легче станет, все прояснится. Но вот ведь еще какая мысль… не поедет же она туда одна? Одна?! Нет, ни за что!

А можно пригласить всех ребят на дачу, отпраздновать ее ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.

Этот ДЕНЬ надвигался неотвратимо!

Эти «праздники» в последнее время приобрели в классе характер какой-то эпидемии, вызывая цепную реакцию. Что же, теперь из кожи вон лезть, чтобы не ударить в грязь лицом?! Но, с другой стороны… ведь она бывала у ребят, старалась не отрываться от коллектива. Все знают: у нее день рождения, если не позовет никого, получается – вроде как игнорирует остальных, ставит себя выше всех?!

А Света Сопач и уж точно, Ольга Туртанова (ее просто хлебом не корми!) – это, можно сказать, «общественный совет» по проведению таких мероприятий. Никто их не выбирал, конечно, но как они настроят всех одноклассников, так и будет. Пригласить только «своих» девчонок, а другим ничего не сказать? Это вызовет раскол, всеобщее недоумение, поставит отношения разных группировок в классе на грань «холодной войны». Здесь нужна гибкая политика.

У Ольги Туртановой есть такая политика. Но, кроме того, еще одна особенность… если подсказать ей какую-нибудь мысль – пройдет время, и то, что ей запомнилось, примет в ее голове нужное направление. Выдаст тебе то же самое, будто сама это придумала! Надя так и сделала (хороший экспромт требует тщательной подготовки). Как-то вскользь напомнила: вот, мол, у меня скоро день рождения. Не забыла, подруга? Надо подумать, как бы это лучше отметить. А без тебя, Ольга, просто никак! Да, кстати, можно ко мне на дачу поехать.

Через несколько дней Ольга хлопнула себя по лбу… ее озарило! У тебя же день рождения скоро! Как думаешь отмечать? Я тут прикинула, можно ведь к тебе на дачу поехать! Здорово, да? Я же была у тебя пару раз, помнишь? И от Москвы не так далеко, и все там нормально. Это же супер, такого еще ни у кого не было!

Надя мысленно ее похвалила. А вслух произнесла:

– Да, это неплохо. Но вот это… какая еще погода будет?

– Что погода? Какая еще такая погода?! – Туртанову уже не остановить. – Помнишь, у Людки? на речном трамвайчике! по Москве-реке! А Корпусов? созвал всех, сам хлеб напек в хлебопечке! А Серега? да его папа только позвонит куда следует, сразу самолеты пригонят – и все тучи в момент разбомбят!

– Нет, Ольга, какие самолеты? Что ты ерунду говоришь?

– Ладно, не заморачивайся. Главное, предложить всем. А не поедут, значит, дураки! Сами виноваты. И расходов меньше, нам больше достанется. Мы-то разведем во-о-от такой костер огромный! – отблески еще только предполагаемого костра как будто отразились на ее возбужденном лице, искорки заплясали в глазах. – И будем прыгать через него! Все измажемся с головы до ног! Хороводы водить будем! И пусть с нами обязательно Синицын с Козыревым поедут, да? Они же настоящие хоббиты!

– Почему это хоббиты? – удивилась Надя.

– Ну индейцы, какая разница. Они в клуб индейских фанатов ходят, что ли. У них это… даже каноэ есть, фотографии показывали. И мы будем по-индейски мясо на раскаленных камнях жарить, ух ты! А потом все свалимся и станем кубарем по траве кататься!

– Чего это вдруг? – забеспокоилась Надя.

Про Ольгу она читала в каком-то гороскопе, что та огненный феерический дракон, такого древние китайцы снаряжали на праздник. Взлетит в небо, рассыпая искры, распустив радужные крылья и золотистый хвост… Раззадорит всех, вовлечет в безудержное веселье! Но праздник кончился, и он сник, поблек; опять его сложат, запакуют в ящик до следующего раза.