в темноте еще хуже, чем он. Двигаясь на грани видимости, Ланн сделал пару выстрелов и с раздражением услышал лязг наконечника стрелы о доспех — может, эти ребята были медленными и неповоротливыми, но очень хорошо защищенными.

Арбалетный болт разорвал одежду и, вспоров кожу где-то под ребрами, ушел в траву. Ну отлично! У них есть по крайней мере один эльф или полуэльф, который видит не хуже!

Следующий выстрел оказался более удачным, Ланн услышал крик и одна из теней повалилась в подлесок, зато остальные двинулись к нему, но это даже хорошо — чем больше он оттянет на себя, тем меньше останется командору. Где-то на грани слышимости раздался булькающий хрип — келешидская сталь тоже не ржавела в ножнах.

— Она здесь! — разнесся над лесом хорошо поставленный и смутно знакомый голос. — Свет!

Свет — это смело! Ланн сделал несколько шагов ближе и выстрелил в освещенных магическим огнем солдат снова — еще один упал. Глупо, но смело! А что до попыток поймать невидимую келешидку в темном лесу, Ланн бы на них и гроша не поставил, что со светом, что без. Еще один крик встретившегося с командорским кинжалом солдата разрезал воздух. Ланн уже натянул тетиву, чтобы выстрелить снова, но отсветы магического огня легли на обожженное лицо одного из солдат и он в замешательстве опустил лук. Капитан Одан привел солдат, чтобы убить своего полевого командира? Нет, он не мог… Может, ожоги оставили следы не только на его теле, но и в душе, но не настолько — Ланн помнил его преданным и честным крестоносцем.

— Одан! — крикнул он. — Опусти оружие, мы не враги!

Полуэльф развернулся, вскинул арбалет и, даже бросившись в сторону, Ланн не успел увернуться — болт засел в груди, чуть ниже ключицы.

— Идиот, — прошипел Ланн, и он не был уверен, обращается к себе или к капитану. Ранение не такое уж серьезное, но стрелять с ним будет сложнее. Поразмыслив, он сжал зубы и выдернул болт — когда счет идет на секунды, подвижность руки важнее кровопотери.

— Одан, отставить! — звонко выкрикнула командор. Она скинула капюшон, чтобы капитан мог видеть ее лицо в свете магических огней, но и это не помогло.

Оставшиеся четверо подняли оружие и выстрелили, два болта достигли цели и командор повалилась на колени. Преодолевая боль, Ланн натянул тетиву снова, но выстрел оказался недостаточно сильным: ударившись о солдатский доспех, стрела отскочила. Ругнувшись, он бросился сквозь пространство вперед и выскочил всего в десятке метров от солдат — отвратительное расстояние для стрельбы, но иначе он просто не пробьет доспехи. Двое обернулись к нему, перезаряжая оружие.

— Вот ты где, бестия, — выплюнул Одан, встряхнув арбалет и направив его на командора. — Хорошая попытка, но я говорил с Сайдири полчаса назад.

Целясь Одану в голову, Ланн видел, как Сайдири смотрит на капитана онемев от удивления и боли, и понимал, что она не станет драться — ее список имен и так слишком велик, чтобы добавлять в него еще одного друга. Двое солдат вытащили мечи и бросились к ней, только тогда она подобралась и подняла к груди руки, сжимая кинжалы. Ланн выдохнул и спустил тетиву, Одан выронил арбалет и потянулся к лицу, но упал прежде, чем успел прикоснуться к стреле, пробившей ему глаз. Прыгнув сквозь пространство снова, Ланн увернулся от выстрелов, и, наложив на лук сразу две стрелы, последним усилием направил их на двух солдат, которые, черт возьми, просто выполняют приказы и не отступят ни пяди назад. Он выстрелил снова.

Крики солдат перекрывали друг друга, смешиваясь в один мерзкий ком боли и проклятий. Очевидно, их Сайдири не знала и никакой жалости не испытывала. Ланн смотрел, как мелькают ее руки по локоть в чужой крови и не мог пошевелиться.

Теперь у него есть свой список.

Когда все стихло, Сайдири с шипением подняла руку к болту, торчащему из левого плеча, но в последний момент передумала. С трудом переставляя ноги, она подошла к телу Одана, стянула с него шлем, выдернула из глаза стрелу и, зажав его голову между своими коленями, подняла кинжал.

— Что ты делаешь?! — Ланн едва успел перехватить ее руку до того, как она вонзила лезвие капитану в лоб.

Ее рука была мокрой от крови, но не дрожала, в темных глазах не осталось ни боли, ни раскаяния, одна только холодная решимость. Сайдири повернула голову, осмотрела окровавленную одежду Ланна, задержалась взглядом на ранах и, видимо, пришла к выводу, что его жизни ничто не угрожает.

— Он смотрел на меня и видел демона, и видел меня в ком-то еще, — терпеливо объяснила она. — Если капитан где-то встретил уулиуддруу и у него в мозгу личинка, я хочу это знать. Хотя бы для того, чтобы исключить такую возможность для себя.

Капитан. Конечно, называть его по имени она больше не станет. Ланн облизнул губы, но руку не выпустил — это неправильно, после всего, что случилось — это слишком. И если у него не получилось защитить живых, придется попробовать защитить хотя бы мертвых.

— Он был верен тебе до самой смерти, несмотря на то, что был обманут, — он старался говорить спокойно, но голос дрожал. — Изуродовать его тело — твой последний дар? Оставь его! И если хочешь знать мое мнение, для игрушки уулиуддруу ты удивительно ясно мыслишь.

— Ты это понял, когда я в первый раз попыталась тебя убить или во второй?

— Во второй мне даже понравилось.

— Я заметила.

Ланн отпустил ее руку. Она заметила и ничего не сказала? Это ведь не потому, что ее от него тошнит и терпит его она исключительно потому, что больше путешествовать не с кем? Нет, нет, вряд ли. Последние два дня были очень хорошими, ничего даже отдаленно похожего на отвращение он на ее лице не замечал, а он очень хорошо знает, как выглядит отвращение. Спокойно, Ланн, все в порядке. Ее просто нельзя отвлечь от очевидного дурацкой шуткой и кривой улыбкой — ничего ужасного, да?

Ага, абсолютно ничего.

Интересно, как много она заметила? О, Боги, учитывая, что она сидела на нем сверху, наверняка достаточно… Обидно будет узнать, что она просто не хочет задеть своего «верного друга» и потому изо всех сил старается обойти этот вопрос.

Поморщившись от боли, Сайдири покачала головой, опустила кинжал и полезла в сумку за свитками. Ну, по