абьюза, а новое физическое и сексуальное насилие усугубило ситуацию. Мой дух был сломлен после всех этих переживаний, и мне тяжело каждый день работать продуктивно и профессионально. Я мучаюсь от постоянной усталости и бессилия из-за чудовищного стресса, связанного с отсутствием поддержки со стороны бывших друзей, которые встали на сторону моего абьюзера, и огромного долга, который он мне оставил. Мой абьюзер совершил супружеское изнасилование в попытке сломать меня, когда почувствовал, что теряет контроль надо мной, – мне нечем гордиться и очень тяжело говорить об этом с друзьями. Большинство друзей не понимают, что мне пришлось пережить, и я не могу говорить об этом с ними: они подумают, что я просто сошла с ума. Я сильно пострадала во всех отношениях, но мне ничего не остается, кроме как взять себя в руки и жить дальше». – Энн (Индиана).

«В начале наших отношений муж окружил меня восхитительным вниманием, типичным для нарциссов, а потом постепенно изолировал меня от друзей и семьи, “разлюбил” и стал унижать. Его совершенно не интересовало мое здоровье, которое значительно ослабло, и мое психическое состояние, которое тоже со временем ухудшилось настолько, что меня госпитализировали и я потеряла работу. Он с полным безразличием смотрел на мои бесчисленные попытки сделать нашу совместную жизнь сносной и постоянно ставил мне палки в колеса. К тому времени как я ушла от него, я была опустошена, сама себя не узнавала, самооценка была на нуле, и я не доверяла собственным суждениям. Он контролировал все наши финансы, чтобы оплачивать свои многочисленные хобби, и настаивал на дорогих путешествиях, из-за которых мы влезали в долги, а дома у нас стояла дешевая подержанная мебель. Мне было стыдно и за долги, и за эту дешевую мебель. Он никогда не говорил мне ничего доброго, зато требовал секса и внушал мне чувство вины, если я отказывала. Секс превратился в неприятную обязанность, которая напоминала мне фразу из 1950-х годов: «Расслабься и думай о чем-то другом». Никакой эмоциональной близости не было. Какая ирония – меня ведь воспитали в культуре сексуальной свободы. Оставшись без настоящих друзей, я попала в руки целой группы психологов, которые ничем не могли мне помочь, поскольку уровень стресса у меня дома зашкаливал, но за десять лет никто этого так и не заметил. Я стала бояться говорить о своих желаниях. Я скрывала от него все, что было важно для меня. Он высмеивал мою духовную практику, и я отказалась от нее… Так появилась еще одна зияющая дыра в моем сердце». – Сандра (Вашингтон).

«Я пережила физический, эмоциональный, вербальный, сексуальный и духовный абьюз. Как скрытый, так и явный в форме ПТСР, о чем я не догадывалась до 62-летнего возраста. Это помешало мне выстроить здоровые отношения. У меня было три нездоровых партнера, после развода с последним из них прошло уже тридцать лет. Вся моя жизнь посвящена восстановлению и самосовершенствованию, я постепенно пробуждаюсь, словно от сна, и анализирую свои воспоминания и последствия травмы». – Пенелопа (местонахождение скрыто).

«Я потеряла себя, свою внутреннюю силу, свою уверенность, свой голос, свое мнение. Каждую неделю я опускала планку приемлемого, пока в его отношении ко мне не осталось ничего, кроме неуважения, оскорблений и унижений. Все, что я говорила, игнорировалось или критиковалось, у меня не было права голоса. Секс был потрясающий, но ближе к концу отношений он уже не спал со мной, потому что завел романы на стороне и использовал их против меня. Он разрушал меня медленно в течение полутора лет, пока я не потеряла работу, а затем нашла в себе силы уйти от него». – Карен (Нью-Джерси).

«Из уверенной, решительной молодой женщины, которая мечтала, чтобы ее любили такой, какая есть, я превратилась в женщину, которая постоянно сомневалась в себе и гадала, почему другие жены не сталкиваются с подобными трудностями. Я осознала, насколько неблагополучными были наши отношения, когда убедила подругу спросить моего мужа, можно ли мне пойти с ней на маникюр в следующие выходные. Я знала, что, если я сама спрошу об этом, он либо откажет, либо разрешит, но с условиями. Когда попросила моя подруга, он был вынужден согласиться, чтобы никто не узнал, что на самом деле он контролирует каждый мой шаг. Он все равно ворчал на меня, но я избежала конфликта и обвинений в лени и эгоистичности, раз бросаю его, чтобы провести время с подругой». – Эми (Тихоокеанский Северо-Запад).

«Я не доверяла последующим партнерам, подозревала тайные мотивы, у меня начались паранойя, тревожность, мне было тяжело восстановить отношения с семьей нарцисса. У меня упала самооценка, я перестала заботиться о себе, занималась самокопанием, чувствовала на себе груз вины… Не моей». – Сьюзи (Лондон).

«Старые раны открылись, и появились новые. Ему каким-то образом всегда удавалось воскрешать все мои старые переживания, по мере того как он искажал и уродовал мой мир, пока я не превратилась в ходячего мертвеца. После того как он выбросил меня на обочину жизни, практически недееспособной, подавленной, без гроша в кармане и без средств к существованию, я каждый день переживаю ПТСР. Каждый день превращается в мучение. Он использовал психический, эмоциональный и финансовый абьюз. Он угрожал мне физическим насилием каждый день, но до этого никогда не доходило. Он часто угрожал и моему сыну». – Лора (Орегон).

«Вы хотите знать, как это повлияло на меня? Да как только не повлияло! Испортилось мое отношение к жизни, мое отношение к себе. Мир стал страшным местом, где живут люди, которым нельзя доверять. Человек в зеркале перестал походить на меня. Я не знала, что мне нравится. Я не знала, кто я. Я пережила физический, эмоциональный, вербальный абьюз со стороны нарциссического родителя». – Ева (местонахождение скрыто).

«У меня ПТСР. Проблемы с доверием. Скорее всего, я никогда не смогу доверять мужчинам. Я пережила физический абьюз – он пытался задушить меня, когда я сказала, что ухожу от него. Пережила эмоциональный абьюз с постоянными оскорблениями и газлайтингом. Пережила сексуальный абьюз – изнасилование и содомию, хотя я всегда отказывалась. Он отобрал мой дом, все мои сбережения и пытался разбить мой автомобиль, он вышвырнул меня на улицу. И все это время он утверждал, что Библия врет, а я глупая и слабая, если верю во все это. Я открыто рассказывала ему о своих христианских убеждениях и работе в церкви». – Стейси (Небраска).

«Даже не знаю, с чего начать. Сначала он развеял все мои сомнения своими лживыми обещаниями, мечтами о будущем, разглагольствованиями о том, что я его единственная. Он сильно отличался от остальных – обольстительный, сексуальный, притягательный, умный, интересный. Он знал, что я оказалась на эмоциональном перепутье в жизни и в браке, и воспользовался моим смятением, став для меня успокаивающим, прекрасным убежищем, в котором я тогда нуждалась. Он наврал про все, абсолютно все, а я с готовностью проглотила эту ложь. Его вранье сильно повлияло на меня. Я больше не доверяю собственным суждениям. Я не доверяю незнакомым людям, друзьям, но в основном себе. Я ловлю себя на том, что проверяю каждое сказанное мне слово. Ничего не принимаю за чистую монету. Мне пятьдесят лет, он отобрал последние искры волшебства, какие я могла найти в этом мире, и растоптал их. Я больше не верю в то, что люди хорошие. Теперь я знаю, что за самыми красивыми лицами прячутся настоящие чудовища, и они говорят самые сладкие слова на свете, пока ты не разозлишь их. Думаю, большинство людей носят маски, и я постоянно жду, что маска спадет и я увижу, кто за ней скрывается на самом деле». – Клаудия (Калифорния).

«Меня это привело к депрессии и одиночеству. Начались проблемы с самооценкой, доверием, я набрала лишний вес, мне было тяжело сосредоточиться. Появилась бессонница, тревожность, чувство вины, ненависть к себе, навязчивые мысли, ощущение пустоты. Я перестала заботиться о себе и радоваться тому, что мне раньше нравилось. Я пережила физический и вербальный абьюз. Но основное насилие было эмоциональным (пассивно-агрессивным)». – Лиза (Огайо).

«Я пережила психологический, эмоциональный, вербальный, физический, сексуальный и финансовый абьюз со стороны нарциссов. Подозреваю, что у меня сейчас комплексное ПТСР вследствие многих лет издевательств. Абьюз со стороны отца и потом моих парней вызвал у меня чудовищно низкую самооценку, постоянную тревожность, депрессию и частый гнев (на них и на себя за то, что позволяла им обманывать и унижать меня). Поскольку я потеряла уверенность в себе и боюсь, что мне снова причинят боль, я ни с кем не общаюсь, замыкаюсь в себе. Я вижусь только с мамой и одной подругой, мне тяжело выходить из квартиры из-за агорафобии и социофобии – и из страха столкнуться с одним из моих бывших нарциссических партнеров. Мои последние отношения (со скрытым нарциссом) тоже привели к сплошным расстройствам и вызвали шок из-за резкого контраста между иллюзией идеального мужчины, каким он притворялся вначале (чтобы заманить меня в ловушку), и злобным, яростным чудовищем, каким оказался на самом деле.