Вот теперь рыжий посмотрел внимательно.

— Я Гвен. Чего ты хочешь?..

— Я её сын.

Рыжий, кажется, не сильно удивился.

— А, вот оно что. Вырос, значит, — он протянул Эдину руку для пожатия. — А это что такое? — широким жестом он показал на одежду Эдина, на короткий меч у него на поясе.

— Это я служу у одного лорда… временно, — не придумалось ничего лучше.

— А… тогда понятно, — протянул рыжий Гвен. — А про Виолику я знаю, что нет её больше. Мир ее памяти, хорошая была девочка. Светлая. А так-то ты где, у Бика всё?

— У него, конечно.

— А значок уже получил? Нет пока? — он нашел взглядом правое запястье Эдина, на котором ещё не было знака Цирковой гильдии. — Бик, конечно, не так уж и плох, но и не настолько хорош, чтобы за него всю жизнь держаться. Получишь значок — уходи.

— Это да, я понимаю, — быстро согласился Эдин. — я про маму спросить хотел. Что ты знаешь о ней, что помнишь? Мне бы хоть что-нибудь. Она в тюрьме была, мне сказали — это же неправда?

— А, вон оно что, — протянул рыжий и опять посмотрел на него изучающе. — Ну, я-то про Виолику тебе много не скажу, парень — не знаю. Не слишком интересовался, да и к чему было в душу лезть? А совет дам. Про город Лисс слышал? Запомни, Лисс. Это туда, к востоку, — он махнул рукой, примерно обозначив направление. — Неподалеку от города замок баронский, тоже Лисс называется. Там нужно спросить госпожу Лейту Рени, супругу начальника замковой стражи. Она из наших, из цирковых. Но тебе не она, а ее матушка нужна. Вот у неё про мать и расспроси, она её с детства знает. Я ей от Виолики письма передавал, и после тюрьмы этой они, знаю, виделись. А что до тюрьмы — была она там, да. Только не от того, что злодейка и воровка. Бывает так, что выхода нет, вот и приходится через себя идти. Понял?

— Понял, — кивнул Эдин.

Значит, всё-таки это правда, про тюрьму.

— Ты так-то на круге с чем работаешь? — силач смерил его заинтересованным взглядом.

— Фехтовальщик. Дерусь на мечах, с сеткой, ножи бросаю немножко, из лука стреляю…

— А… И давно работаешь с этим? — поднял бровь Гвен. — Так это хорошо. И денежно. Да вот хоть бы и к нам приходи, или еще куда, многие возьмут. Вызовы на пари, конечно, не принимаешь, мелковат пока, ну да это дело времени…

— Вызовы не принимает, — подтвердил как из-под земли возникший Якоб, кладя руку Эдину на плечо. — А так он уже ничего. Я его учу. Мир тебе.

— А, Якоб Страшный! — вдруг обрадовался Гвен, пожимая руку Якобу, — так я ж знаю тебя, видел! Помнишь, в Гардане, на большой ярмарке три года назад? А с парнем мы, оказывается, давненько знакомы, только я его последний раз вот таким видел! — он показал на локоть от земли. — С тобой-то он не пропадет, да. Так вы у местного лорда, значит. Неплохо. А почему на время? Насовсем, что ли, не берет? Это тебя-то? В цене не сошлись? — он захохотал.

И Эдин прыснул. Про прозвище Якоба он уже как-то слышал, но чтобы вот так, в лицо назвали — первый раз. И какой же Якоб страшный, если на то пошло?..

— Разольем быстренько по маленькой, за встречу, — предложил рыжий Гвен. — А то приезжайте вечером, в таверне посидим, поговорим, нам тут стол накрывают. А..?

— Хорошо бы, да не выйдет вечером, — отказался Якоб, — давай сейчас, на двоих.

Эдину он сказал:

— Ступай, за леди присмотри, негоже её одну оставлять.

Что ж, Эдин уже узнал, что хотел. Замок Лисс возле города Лисса. Ему нужна матушка Лейты Рени, теща начальника замковой стражи. Не забыть бы…

Гвен принес чашки и медный кувшинчик с пряным подогретым вином, разлил. Они удобно устроились на низких табуретах, молоденькая девушка-танцовщица принесла на блюде нарезанные пироги, с мясом и яблоками.

— Отличное вино, — похвалил Якоб. — Что ж, хорошей вам работы, хороших сборов!

— И тебе чтобы везло, — подхватил Гвен.

Поговорив о том о сем, Якоб перешел к тому, ради чего, собственно, и согласился пить «по маленькой».

— А ты, Гвен, мать моего парня как хорошо знал?

— Замуж звал её, — грустно вздохнул Гвен, — не раз, и не два. Эх… Со мной бы она горя не знала.

— Постой-ка. А парню ты не отец, случаем?

— Нет. Был бы отцом, другой бы разговор был. Я его первый раз двухлетним увидел, или что-то вроде того.

— Говорили люди, что Виолика у лорда какого-то жила, он вроде бы отец. Не знаешь, кто такой?

— Я про лорда и слышу-то первый раз…

После Нового года время неотвратимо двинулось к весне. С каждым днем всё больше света, солнце выше, дни длиннее, а небо голубей и ярче. А жизнь оставалась прежней. Тренировки — куда же без них. Прогулки верхом — Аллиель научилась неплохо ездить. Раз в неделю охота с Якобом — в Развалинах всегда хватало мяса, потому что кабанов в округе водилось достаточно, а охоту барон Корренжи разрешал немногим. Ещё шахматы, книги, вкусная еда, которую готовили на кухне под надзором Меридиты, растопленные камины в спальнях каждое утро и каждый вечер, а в комнате графа огонь не гас никогда. Эдин давно уже решил для себя, что вряд ли Граф такой уж бедняк, каким желает казаться для посторонних. Даже, скажем так, совсем не бедняк. Сытость и тепло всегда и для всех — это дорогого стоило. Эдин уже успел узнать, во время зимних переездов с цирком, когда отогреться удавалось лишь изредка, что в небогатых баронских замках ближе к весне никто не благоденствует, включая семейство барона, а дрова — они стоят недешево. Здесь же… Довольство, хоть и без малейшего намека на роскошь, требует больших расходов, чем роскошь напоказ.

В один из дней в начале весны Меридита принялась готовить нечто невиданное: торт из взбитых яиц с кремом и вареньем. Эдин такое раньше только видел, издали, а попробовать даже не рассчитывал когда-либо в близком будущем. И это помимо прочего, жаркого с овощами, например — обед планировался парадный. На вопрос Эдина, что бы это значило, Меридита лишь руками всплеснула:

— Как же! День рождения нашей маленькой леди!

То есть, Аллиель в этот день исполнялось двенадцать. Ровно через год она сможет стать фрейлиной королевы.

Праздник получился простым, и, наверное, вовсе не таким, какой полагался бы для графской дочери: в кухне накрыли длинный стол, выставили на него приготовленную снедь и все вместе вкусно поужинали. Огромный торт Меридиты, поданный в последнюю очередь, был вкусен, как мечта, Эдин даже порадовался, что не слишком налегал на всё остальное. Граф сидел во главе стола, Аллиель по правую руку от него, Меридита по левую. Но сначала все по-очереди поздравили Аллиель, многие дарили ей подарки — шелковые ленты, косынки, пояски и кошельки, куски ткани, а Меридита вручила изящные башмачки из мягкой кожи на каблучках.

— Меридита, ты ее балуешь, — усмехнулся Граф. — Милая, вам позволяют носить такое в монастыре?