— Король просто сумасшедший. Делать ему нечего?

— Нельзя так говорить! Ведь королю предсказано, что неисполнение обещаний приведет к бедствиям в государстве!

— Да помню я, помню. Только пусть бы он выполнял другие, важные обещания, а то прицепился к тебе, как клещ. Говорю же, сумасшедший.

— Нигде, слышишь, никогда этого не говори! — возмущенно закричала Аллиель. — Обещай мне! А ну как услышат — попадешь в темницу за измену королю!

— Ладно, не буду, — буркнул Эдин. — Вот что — окажешься ты в королевском замке, думаешь, там по-другому будет? Не будут на тебя глазеть и пальцами показывать? Будут еще больше. Лучше уж монастырь, по-моему!

Что-то не получалось у него утешать Аллиель.

— Я все равно выйду замуж за знатного лорда, — девочка вскинула подбородок. — Я Аллиель Кан, наследница графства Верден.

— Удачи, — пожелал Эдин, — только не забывай, всё твое графство теперь — только старый пергамент в сундуке твоего отца.

Аллиель глубоко вздохнула, словно собираясь разразиться гневной тирадой, но Эдин ее опередил, продолжив:

— Я говорил, что не хочу на тебе жениться, да? Это верно. Мне когда-нибудь будет нужна добрая женушка, а не вредная гордячка с титулом, пусть и такая красивая, как ты! — выпалил он, как по писаному.

Вообще-то, он давно не считал её такой уж врединой. Да и Аллиель услышала не совсем то, на что упирал Эдин, и тут же с удовольствием уточнила:

— А я красивая? Правда?

— Ну кто бы спорил? — вздохнул он, — ты же в зеркало заглядываешь иногда? Да красивей тебя я точно еще не встречал. Ты мне нравишься, очень. Ты всем нравишься, наверное.

Аллиель метнула ему довольный взгляд из-под вздрогнувших ресниц. Ох ты ж, как она это! У Эдина даже сердце ёкнуло, и он продолжил уже другим голосом:

— Так вот, мне, вообще-то, не нужна такая жена. Но если тебе не понравится шут, которого выберет король, или лорд, которого раздобудет королева, мы сбежим в мой цирк и поженимся. И получится, что обещание короля исполнится. Хотя я не шут, а просто циркач, король не поймет разницы и будет доволен. Хорошая идея, как считаешь?

Аллиель могла бы сказать, что очень ей нужны такие одолжения! Но она лишь посмотрела ему в глаза.

— Эдин! Я решила. Я выйду замуж за лорда, даже если он мне очень не понравится. Я просто не должна уронить чести отца, ты понимаешь? Я сделаю все, чтобы стать хозяйкой замка!

— Удачи! — снова пожелал Эдин, потому что больше сказать было нечего. — То-то твой отец спит и видит такую честь, — добавил, не удержавшись.

Вот и поговорили.

Нет, они не поссорились. Наоборот, теперь невольно стремились проводить время вместе: лазили по донжону и башням, даже обнаружили новый потайной ход в стене, который привел как раз к секретной двери в библиотеке. Ещё они играли в шахматы, в которые Аллиель, вообще говоря, не умела толком играть, пытались вместе читать, ездили верхом. Они, кажется, за последние дни так много успели, и еще больше не успели! Но что же тут поделаешь?

На третий день с утра на главный двор Развалин въехали две кареты в сопровождении всадников: дочка какого-то лорда тоже возвращалась в школу, и дочь графа Вердена любезно подбирали по пути. Аллиель была готова, она и накануне была готова. После недолгого прощания с отцом и слугами она села в карету, а Эдин с Якобом вскочили верхом на лошадей, чтобы проводить обоз до Вердена. Они, не сговариваясь, оделись во все самое лучшее, и оружие взяли красивое — чтобы маленький эскорт Аллиель выглядел достойно. Эдин ехал рядом с каретой со стороны Аллиель, и то и дело весело с ней переглядывался, а другая девочка с огромным любопытством разглядывала его из глубины кареты, это было занятно. «Старик» Якоб, похоже, не удостоился такого внимания.

Перед расставанием Аллиель на минутку выскочила из кареты и повисла сначала на шее у Якоба, потом Эдин обнял ее и легонько поцеловал в щеку.

— До свидания, сестренка.

Он это громко сказал, все услышали. Якоб хмыкнул. Ну, маленький розыгрыш, подумаешь. Они решат, что у Аллиель откуда-то взялся брат. Шутка! В конце концов, она ведь всегда может объяснить, что это не так — если захочет.

Эдин запоздало пожалел: почему Аллиель не поехала с ними верхом? А у Вердена пересела бы в карету. Когда он на обратном сказал об этом Якобу, тот рассмеялся:

— Ну, как же. Если бы она красовалась тут в амазонке на породистой лошади за триста ленов, меньше была бы похожа на бедную сиротку. А Графу это важно.

Вернувшись в Расвалины, Эдин сразу зашел к Графу. Тот сидел в своем кресле у камина и читал, как чаще всего и бывало. Увидев Эдина, старик закрыл книгу, не забыв положить между страниц закладку.

— Хочешь поговорить?..

— Граф, как долго я ещё пробуду здесь? — спросил Эдин.

— Примерно месяц или немного больше. Бик сообщит, когда твой цирк прибудет в Верден. А что, тебе уже надоело с нами? Соскучился?

— Нет, Граф, не надоело. Но соскучился…

Пожалуй, он действительно соскучился. По Милде и акробатам, по медведю, да по всем, в общем. Здешняя сытая и вольготная жизнь была хороша, кто спорит, но жить только так — скучно. А теперь и Аллиель нет.

Старик задумчиво смотрел на него и улыбался.

— Я прикинул план наших занятий на этот последний месяц. Тебе следовало бы лучше разобраться в истории, и, знаешь ли, в торговле. Это обширная тема, без нее никак.

— В торговле, Граф?.. — удивился Эдин.

— Именно. Здесь речь не о том, чтобы держать лавку на рынке. Я подумываю о негоциантской школе, хотя и не хочется отпускать тебя надолго. Нам с тобой осталось так немного времени, мой мальчик.

— О негоциантской школе?..

— Именно так. В Гринзале. Увы, в Кандрии нет действительно хороших школ для людей твоего сословия. Тебе следует изучить философию, риторику, искусство переговоров, это помимо негоциантского дела, конечно. Нужно научиться вести беседу правильно и сколь угодно долго, уметь склонять собеседника на свою сторону. У тебя хороший ум, непосредственность, врожденная способность сразу схватывать суть. Это все как драгоценные камни, которые требуют шлифовки. И ещё есть ряд полезных предметов, танцы и фехтование, скажем. В последнем, пожалуй, ты преуспел — Якоб Лаленси хорошо постарался. Но все равно, нельзя останавливаться. Ещё морское дело — что скажешь?

Эдин только пожал плечами, сказать было нечего. Морское дело, негоциантское — слова и не более.

— И что важно, в Гринзале тебе не будет мешать отсутствие дворянства. Скорее наоборот. Ты удивишься. Друг мой, это пока лишь размышления, — Граф похлопал его по руке. — Тебе скоро четырнадцать, сможешь стать полноправным членом Цирковой гильдии. Что бы мы ни решили, тебе придется каждый год по четыре месяца проводить в своем цирке, чтобы сохранить членство в гильдии. Его тебе потерять нельзя.