Под именем Низа или понизовых городов слыли, во-первых, города, находившиеся на территории покоренного в 1552 году Казанского царства, на обоих берегах средней Волги и на правом берегу нижней Камы и Вятки, а во-вторых, города, поставленные на нижней Волге, начиная от Самары, и на Каспийском побережье. Нас интересует здесь собственно первая группа городов с их «уездами». Она на самом деле вошла в состав государства после завоевания Казани, тогда как города второй группы были, скорее всего, военными колониями, основанными вне государственных границ правительственными силами и почином по соображениям политического порядка.

На среднем течении Волги, за исключением одного Васильсурска, основанного в 1523 году, все прочие понизовые города поставлены были в эпоху покорения Казани и Астрахани и замирения вновь приобретенного края. И здесь, таким образом, мы находимся в области новых поселений и в обстановке военной, на украйне. Но здесь условия иные, чем на «диком поле». Московские войска и московские колонисты, оседая в казанских местах, по обоим берегам Волги, между нижним течением Вятки и Камы, с одной стороны, и Мокшей и нижней Окой, с другой стороны, попадали не на пустые угодья, а в области, занятые инородческим населением. Под властью татарской в Казанском царстве было, по выражению Курбского, «пять различныхъ языковъ»: мордва, черемисы, чуваши, вотяки и восточнее – башкиры. Сломив тяготевшую над ними татарскую орду, московское правительство должно было привести в послушание и эти племена, не сразу признавшие для себя необходимость и неизбежность подчинения Москве. Ряд походов в разные стороны от Казани по рекам, впадающим в Волгу и нижнюю Каму, был предпринят в 50-х годах XVI века именно для подчинения не желавших московской власти «языков», в особенности же черемисы. Во время этих походов и в следующие десятилетия возникла сеть крепостей, назначением которых было, с одной стороны, держать в повиновении окрестное инородческое население, а с другой – давать опору и защиту русскому населению, приходившему сюда на новые места из центральных и северных московских областей. Так, по самой Волге, между Нижним Новгородом и Казанью, кроме Васильсурска (или Василя) и Свияжска, были построены Козьмодемьянск, Чебоксары и Кокшага (Кокшайск). Будучи направлены главным образом против черемис, все эти города, кроме Чебоксар, стерегли устья рек, по которым была расположена «луговая» и «горная» черемиса и были также поселения других инородцев, мордвы и чувашей. Василь стоял на устье Суры, Свияжск – Свияги, Козьмодемьянск – против устий Ветлуги и Рутки, Кокшага между устий Большой и Малой Кокшаги. Чебоксары же, стоящие на устье маленькой Чебоксарки, и Цивильск на р. Цивиле должны были наблюдать за «горними людьми», то есть за той же черемисой и за смирными сравнительно чувашами. В самой глубине черемисских и вотяцких земель за Волгой, на рр. Кокшагах и Вятке, были поставлены города Царевококшайск, Царевосанчурск (Шанчурин), Яранск, Уржум и Малмыж. Два последних городка вместе с Арском были построены на старых городищах, существовавших еще в татарскую пору. Мордовские земли по рр. Мокше и Суре были также обставлены крепостями. На Мокше стояли старинные города Кадом, Темников, Наровчатское городище и новый Мокшан, на Суре – Ядрин, Курмыш, Алатырь. Наконец, если мы назовем еще Лаишев на Каме и Тетюшев на Волге, поставленные на ногайских перелазах чрез эти реки, то закончим перечень понизовых городов, известных нам во второй половине XVI века в средневолжском крае. К их числу мы не решаемся присоединить городки Касимов и Елатьму, лежавшие уединенно на левом берегу Оки в Мещерской области, как бы на островке между громадными лесами, раскинувшимися на болотистых низовьях окских притоков: Гуся, Мокши, Кокши и Теши: это была особая область, отграниченная от соседних не только географически, но и административно; здесь было Касимовское ханство, на землях которого кормились обыкновенно знатные татарские выходцы. Не присоединяем к низовым городам и Арзамас, который был построен на север от линии засек по р. Алатырю и уже упомянут нами вместе с Муромом и Нижним.

Посредством всех указанных городов Москва быстро освоила инородческие земли бывшего Казанского царства; не говоря уже о том, что политическое подчинение края совершилось скоро и прочно и мирная колонизация в этом крае делала решительные успехи. По исследованию Г. И. Перетятковича о заселении Поволжья можно удобно следить за тем, как нарастало здесь земледельческое население, стекавшееся из различных местностей Замосковья и Поморья и умевшее ужиться и хозяйничать в тесном соседстве с туземными элементами. По известным изысканиям И. Н. Смирнова можно ознакомиться с тем, как изменялись условия инородческой жизни под влиянием русской колонизации и московского управления. Русский поселенец в этом краю был сравнительно безопаснее, чем на «диком поле», а между тем по верхней Мокше, по Суре и Свияге залегал чернозем, отнюдь не хуже, чем на южной украйне Московского государства. Понятно, что сюда должно было с особенной силой потянуть не одно рабочее население, но и представителей землевладельческих слоев. Что касается до служилого люда, то его здесь устраивало само правительство, сажая на поместья и вотчины «князей и детей боярских, которых государь послал в свою вотчину в Казань на житье». Духовенство же по собственному почину испрашивало себе, преимущественно близ самой Волги, как пахотные земли, так и разнообразные угодья; оно быстро овладело здесь значительными пространствами земли и стало в Поволжье, как и в центре государства, едва ли не крупнейшим земельным собственником. Заметим, что после покорения Казани, при распределении конфискованных казанских земель между московскими светскими и церковными владельцами, не все татарские «царевы села и всех князей казанских» разошлись по частным рукам; значительная их часть была взята на государя и составила «дворцовые земли великого государя», сочтенные и описанные, кажется, раньше всех прочих земель, в 1563 году. Словом, в казанском Поволжье на первых же порах были водворены все формы землевладения, которыми характеризуется Замосковье XVI века.

Но московский земельный строй на средней Волге встретился с местными земельными порядками, установленными в пору татарского господства в крае. На мордовских и черемисских землях при татарах сложился свой землевладельческий класс из татарских мурз и собственных инородческих князьков, имевших власть над «ясачным» населением их вотчин. Руководившие политической жизнью страны вершины этого класса были уничтожены Москвой при замирении края, «все извелися», по тогдашнему выражению, а более мелкие замирившиеся мурзы и князьки были привлечены к государевой службе и, став служилыми инородцами, сохранили те права на свои земли и их население, какими пользовались раньше. На государеву службу попадали и представители мелкого землевладения, так называемые тарханы. Остальная же масса инородцев, обложенная ясаком, оставалась в прежних условиях