телах демонов повсеместно существовало равновесие и однородность. Невозможно, чтобы демиург предоставил всем животным на суше и в море обильное и готовое пропитание, а тех, кто выше нас, лишил бы пиши. Немыслимо и то, чтобы он предоставил остальным живым существам возможность легко и самостоятельно добывать ежедневное пропитание, а демонам предоставил бы пропитание, поступающее извне и исходящее от нас, людей. И, как представляется, если бы мы из-за своей праздности или по какой-либо другой причине пропустили это подношение, то тела демонов оказались бы нуждающимися и пребывали бы в несоразмерности и беспорядке.

Разве утверждающие это не ниспровергают всю иерархию, чтобы дать нам лучшее место и представить нас более могущественными? Если они считают, что мы кормим и обеспечиваем демонов, то в иерархии причин мы оказываемся впереди демонов, ибо каждый получает пропитание и совершенство от своего творца. Это можно наблюдать вокруг себя, но можно усмотреть это и в отношении существ высшего миропорядка, ибо земное питается от небесного. Еще лучше это видно для скрытых причин. Душа совершенствуется умом, природа — душой, и остальное точно так же вскормлено своим творцом, и если невозможно, чтобы мы были первопричиной демонов, то точно так же и они не обязаны нам своей пищей[78].

И. Мне представляется, что это рассуждение ошибочно еще и вот в чем. Оно не учитывает, что принесение жертв посредством огня скорее истребляет и уничтожает материю, уподобляет ее самому процессу сжигания вместо того, чтобы уподобиться материи, возводит ее к божественному, небесному и нематериальному огню вместо того, чтобы в отягощении находиться внизу, при материи и становлении. Если бы приятное вкушение материи посредством восходящих от нее воскурений было ее сладостью, то материя должна была бы быть нетронутой, ибо так исходящая от нее эманация лучше достигала бы воспринимающих ее. Но на самом деле она вся сгорает, разрушается и превращается в чистоту и тонкость огня, и это ясно доказывает противоположное тому, что ты говоришь. Высшие существа бесстрастны, им угодно истребление материи в огне, и нас они также делают бесстрастными. Наш внутренний мир уподобляется богам, также как огонь уподобляет все твердое и инертное светлым и тонким телам, и мы восходим посредством жертв и жертвенного огня к божественному огню точно так же, как огонь поднимается, стремясь к огню, и увлекает тяжеловесное и инертное к божественному и небесному.

12. Если говорить прямо, то служащая демонам оболочка, имеющая форму тела, сделана не из материи, не из элементов и не из какого-либо другого известного нам тела. Чем одна сущность могла бы наполнить другую? Или как существа, чуждые друг другу, могут насладиться друг другом? Никак не могут, скорее, подобно тому как боги огнем молнии рассекают материю, отделяя от нее нематериальные по сущности элементы, но подчиненные материи и связанные ею, и делают их из подверженных страстям бесстрастными — точно так же и огонь, который подражает у нас действию божественного огня, разрушает всякие материальные элементы жертвоприношений, очищает жертвы огнем и освобождает их от материальных оков, чистотой природы делает их способными быть в обществе богов и так же освобождает и нас от оков становления, уподобляет богам, делает способными к общению с ними и обращает нашу материальную природу в нематериальную.

13. Устранив в целом неправильные мнения относительно жертвоприношений, мы выдвинули вместо них истинные представления о каждом виде жертвоприношений, поскольку специальное рассуждение о жертвоприношениях требует такого разграничения, но такое рассуждение — это рассуждение на другую тему, и, как уже было сказано, кто одарен и кто способен распространить свою мысль от единого к многому, тот легко из этого поймет то, что мы оставляем без внимания. Мне представляется, что я сказал об этом достаточно между прочим еще и потому, что наше рассуждение было по достоинству причастно божественной чистоте. Но поскольку другим это рассуждение также может внушить сомнение в своей ясности и подозрение, что оно не приводит в движение мысль и не включает раздумья души, то я хочу поговорить об этом еще и, если это возможно, дать более убедительные доказательства по сравнению с уже изложенными.

14. Из всех начал лучшее — то, которое показывает, что обычай жертвоприношений зависит от иерархии богов. С самого начала давайте признаем, что одни боги материальны, а другие — нематериальны: материальны те, которые заключают в себе материю и организуют ее, а нематериальны те, которые совершенно обособлены от материи и превосходят ее. В соответствии с искусством жрецов следует начинать священнодействия с материальных богов, ибо иначе невозможно подняться к нематериальным богам. Итак, материальные боги обладают некой общностью с материей в том смысле, что они царствуют над ней. Стало быть, они же управляют и материальными явлениями, такими как различение, деформация от столкновения, изменение, возникновение и гибель всех материальных тел.

Если бы кто-нибудь захотел почтить этих богов посредством теургии, то им подобает почитание соответственно их природе и власти, данной им в удел, то есть материальное почитание, поскольку сами они материальны. Так мы могли бы целиком привлечь их на свою сторону ради общения с ними и в своем почитании поднести им подобающую им внутреннюю связь. Поэтому в жертвоприношениях богам, управляющим материей, подобают мертвые тела, уже лишенные жизни, заклание животных, употребление в пищу жертвенного мяса, всяческое изменение и разрушение и вообще погибель, причем не по причине самих богов, а благодаря материи, которой они управляют. Ведь даже если они и максимально обособлены от нее, все равно они присутствуют в ней, и даже если они превосходят ее в своей нематериальной силе, они существуют вместе с ней, и управляемое не чуждо управляющему, а организуемое — организующему, и орудие соответствует пользующемуся им деятелю. Поэтому не подобает подносить нематериальным богам нечто материальное в качестве жертвы, а для всех материальных богов это именно то, что нужно.

15. Затем рассмотрим в соответствии с уже сказанным наше двойственное положение: когда, целиком став душой, мы оказываемся вне тела и воспаряем умом, мы пребываем наверху вместе с сообществом нематериальных богов[79]. Но когда мы, напротив, закованы в панцирь тела[80], мы подчиняемся материи и имеем телесный облик. И вот опять два способа богослужения: один будет простым, бестелесным и чистым от всякого становления — это удел незапятнанных душ, а другой, оскверненный телами и всякой материальной деятельностью, подобает душам нечистым и не свободным от всякого становления. И поэтому я утверждаю, что существует два вида жертвоприношений: одни, совершаемые полностью очистившимися людьми, и они совершаются редко, как говорит Гераклит[81], одним человеком или