Сирены здесь не слышно, звуки погони тоже остаются позади. Нужно экономить заряд, попробую пройти спокойно, не привлекая внимания.

– Эй, красавчик, скинуть трап? – в одном из открытых шестиугольников появляется девица в платье, по которому пляшет прозрачное пятно. Под моим взглядом оно завлекающе останавливается совсем рядом с самыми пикантными местами.

– Лишь бы не труп, – хмыкаю тихо.

Девица, похоже, не слышит. Пятно пульсирует, так и притягивает внимание.

«Ошибка! – вдруг высвечивает предупреждение процессор. – На данную особь режим соблазнения не распространяется».

Да что б ты понимал, чурбан!

О, да это аллея развлечений! Правда, на схеме указана как спальный квартал.

Ну, действительно спальный, не поспоришь.

– Так как? – девица явно разочарована, что прохожу мимо.

– В следующий раз, красавица! – обещаю почти искренне, при других обстоятельствах с интересом сюда заглянул бы на часок.

– Покажи своего пушистика! – звучит с другой стороны.

Но не успеваю съехидничать в ответ, как тонкий кибернетический слух улавливает стук, дальний грохот.

– Он спешит! – кричу, покрепче удерживая песца.

Приходится снова запустить двигатели, придать нам ускорение.

Не привлекать внимание не выходит. Возвращаю маскирующий режим, сворачиваю при первой удобной возможности, ещё и ещё – как могу запутываю след.

«Спальный квартал» переходит в многоуровневый рынок, где можно продать и купить, наверное, всё.

Опять приглушаю двигатели, перехожу на свободный шаг. Кратчайшим путём пробираюсь к выходу. Со всех сторон продавцы зазывают криками, голографической рекламой, всевозможными демонстрациями и просто лаконичными надписями – для знающих.

Были бы у меня при себе сбережения, с любопытством здесь прошвырнулся бы. Но сейчас не до того.

Короткий путь ведёт наискосок вверх – где лестницами, где подъёмниками, пандусами, состоящими из полей, и даже передвижными мостами-платформами.

Здесь я никому не интересен: продавцы оценивающе на меня посматривают, опытными взглядами определяя, что я не их клиент.

Сканеры работают без остановки, процессор обрабатывает скинутые ими данные. На миг кажется, будто засекаю чей-то интерес, кибернетического, так сказать, собрата, пристально наблюдающего за мной. Даже осматриваюсь – но никого не нахожу. То ли показалось, то ли затаился.

Выяснять некогда, стараюсь двигаться осторожнее. Но необходимо спешить.

Выход с рыночной площади выносит меня в странный инопланетный сад. Всё здесь настолько непривычное, что даже на миг притормаживаю. Обращаюсь к памяти процессора: есть ли в его базе хоть что-то? Ибо на схемах всё, опять же, называется каким-то банальным «парком». А вляпаться в очередное дерьмо – и так уже по самое не могу вляпался.

«Принц!» – принимает процессор сигнал от коммуникатора Мелагрен.

Мелагрен

Пьер рулит по внутренним тоннелям и гигантским трубам – то ли вытяжка, то ли ещё какие технические коммуникации. Здесь надрывно гудит – даже сквозь герметично закрытый купол гравибайка слышно. И воздух снаружи раскалённый, аж вибрирует.

Но мой спутник явно знает, куда лететь, тщательно выкручивает штурвал, отдавая команды ИскИну.

Зато мальчишка, устав заглядывать на меня из-за отцовского плеча, бесстрашно слезает с коленей папани и перебирается на мои.

– Ты кто? – спрашивает с детской непосредственностью.

– Мила, – улыбаюсь.

– А я – Чимка! – сообщает гордо.

Чимка говорит для своего возраста вполне чисто, только «ч» больше похожа на «с».

– Ты папин помощник? – киваю понимающе, чтобы дать Пьеру нормально вести.

Оглядываюсь – но сзади никого не видно, а за гулом двигателей и не слышно.

– Да, – совершенно серьёзно отвечает малыш. – А ты?

– А я – … подруга.

– У папы нет подруг, – авторитетно заявляет чадо.

– Мы работаем вместе, – меняю показания.

– Папа работает один! Или со мной, – тут же выводит меня на чистую воду мелкий.

– Это только один разок, – улыбаюсь. – Можно?

– Можно, – великодушно разрешает дитё.

Гравибайк тормозит возле странного шлюза, отгороженного круглым прозрачным люком.

– Системы охлаждения, – поясняет Пьер, высвечивая на панели часы. – Шлюзы работают автоматически: по очереди выпускают в космос раскалённый углекислый газ и всякие соединения, что собираются возле двигателей. По моим подсчётам, этот должен открыться через пять минут.

Нервно смотрю то на панель с убегающими секундами, то назад – не накроют ли нас тут же за эти пять минут.

А после до меня доходит:

– Это что же, мы вылетим сразу в космос?!

– Очень на это рассчитываю. Всегда тут летаю. Но обычно за мной никто не гнался.

– Но я не могу… А Виола? Я не могу оставить корабль!

– Это всего лишь корабль. А ты, – Пьер, обернувшись, окидывает меня оценивающим взглядом, – явно не бедствуешь.

– Не всего лишь! Мне нужно забрать его!

– Без меня.

– Я оплачу.

– Я не ввязываюсь в заранее проигрышные дела.

– А я слышала, что ты самое проигрышное можешь вытянуть.

– Потому что я трезво оцениваю перспективы!

Люк наконец отъезжает в стену, и Пьер осторожно вводит корабль в шлюз. Оборачивается:

– Послушай, я не знаю, кому ты перебежала дорогу, но «Перигей» ближайшие несколько дней будут шмонать. А к твоему кораблю наверняка не прорваться.

Сзади люк закрывается, зато открывается второй впереди – в космос. Куда с шипением вырываются отработанные газы – и мы вместе с ними, покрутившись в потоке.

Мальчишка по-прежнему у меня на руках. Замолчал, в разговоры взрослых не вмешивается.

«Виола! – зову через комм. – Что там у тебя?»

«Тут много всяких подозрительных личностей, Мэл», – обиженно отзывается Виола.

«Никого не впускай, я придумаю, как тебя забрать».

«Даже Принца?»

«Принца?!»

«Он пытался со мной связаться, уточнял обстановку, сказал, возвращается».

Проверяю – действительно, и со мной пытался.

Активирую вызов. На этот раз абонент удивительно быстро отвечает.

АР-24

«Ты где?» – Мелагрен явно недовольна. Хотя могла бы порадоваться, что я ещё жив. Но ей-то что до того.