– Вы не совершили ничего постыдного, Джеймс, – почти ласково произнесла Ровена и попыталась коснуться его руки, которая оказалась совсем близко.

Однако Уинтерли ей не позволил. Резко повернувшись спиной, он прошел в глубь комнаты, в которую никто из обитателей дома не мог попасть случайно. Предварительно обсудив решение с ним, Гидеон велел экономке отвести Ровену сюда. Ей, конечно, об этом знать не стоит. Джеймс представил, как в глазах ее появляются слезы от осознания, что старый друг ее предал, бросил на растерзание. Гидеон прав, поступок миссис Уэстхоуп непростительный и выходит за рамки приличий. Ее не оправдывает и то, что она оказалась под окном случайно. Поняв, что в комнате ведется очень личный разговор, она обязана была удалиться, чтобы не стать, пусть и невольным, его свидетелем, а не уползать, как воришка, выслушав все до конца.

Ровена сама не понимала, почему так поступила. Может, потому, что хотела узнать о нем все? Мысль заставила ее содрогнуться, ведь такое поведение нарушало данное себе после смерти Нейта слово не интересоваться мужчинами.

– Вы так считаете? – глухо спросил Джеймс. Вопреки всему в его голосе прозвучала затаенная надежда. Как непривычно говорить с кем-то о страшной личной тайне, терзавшей его многие годы. – Она была женой моего брата. Этот позор останется со мной до конца жизни…

– Вы лишаете своего брата права простить. Неужели вы настолько высокомерны и эгоистичны?

– Пожалуй, да. Люк отпустил мне грехи, но я не могу простить себя.

– Это дает возможность той женщине управлять вами даже из могилы. Она знала, что действие ее яда продлится долгие годы. Вероятно, она испытывала удовольствие, причиняя боль.

– Возможно, вы правы, – кивнул Джеймс. По его лицу стало ясно, что он также цепляется за свои страдания, несмотря на прощение брата.

– А вы ей потакаете, – с упреком проговорила Ровена.

– Я все сделал сам, ничего уже не изменить, – отрезал Джеймс.

– Все сделала она по одной ей известной причине. Мне кажется, не вполне понимая, ради чего, но она не колеблясь выбрала жертву, потому что точно знала, какую боль причинит вам и брату.

– Мы братья лишь по отцу, миссис Уэстхоуп.

– Полагаете, это имеет значение? Мне кажется, вам лучше оставаться в постели, видимо, травма была серьезной.

– В моей или вашей? – без тени веселья на лице усмехнулся Джеймс.

– Учитывая, что я перед вами в долгу, я забуду ваши слова.

Джеймс смерил Ровену взглядом, будто размышлял, как с ней поступить.

– Вы не хотите хотя бы передо мной извиниться? – наконец произнес он.

– Я имела в виду, я обязана вам жизнью Эстер.

– Ах, вы об этом, – нахмурился Джеймс. – Я бы сделал это для любого ребенка. Впрочем, и для вас тоже.

– Ну, я могла бы вас убить, если бы налетела с такой высоты. Вам повезло, что я уже вышла из возраста, когда лазают по деревьям.

– Жаль, что не из того, когда подслушивают под окнами, – нервно ухмыльнулся Уинтерли.

– Поверьте, я поступила так первый раз в жизни. И клянусь вам, последний.

– Не раздавайте так легко клятв, Ровена, ведь, как известно, можно оказаться в ситуации, которая вынудит их нарушить. – Джеймс хорошо это знал по личному опыту.

– Вы поступаете глупо, – произнесла она таким тоном, будто знала его всю жизнь.

Впрочем, у Джеймса было такое чувство, что это действительно так.

– Потому что не люблю нарушать обещания?

– Прежде всего потому, что боитесь их давать.

– При моей деятельности их очень трудно выполнять.

– Но вы ведь уже вышли из игры, не так ли? Вас раскрыли, и вернуться невозможно. По крайней мере, мне кажется, что вы не станете этого делать. Что-то подсказывает мне, вам надоело притворяться и лгать, мистер Щеголь, – не без внутреннего содрогания произнесла Ровена.

– Человек, вращающийся в светском обществе, всю жизнь притворяется и лжет, – пожал плечами Джеймс. – Мне придется продолжать игру, только бесплатно, в кругу знакомых.

– Безрадостное существование, – отозвалась Ровена, поражаясь своей дерзости.

– Слишком прямолинейно, даже для вас. – Джеймс взглянул на женщину с интересом. Очевидно, она знала, о чем говорит. – Что вы под этим подразумеваете?

– Скажем, бесполезное расходование таланта и знаний.

Джеймс кивнул, соглашаясь.

– Допустим, я сделаю что-то полезное, но это тоже обратят против меня, если узнают о прошлом. Шпионаж – грязное дело, мое благородное имя втопчут в грязь, как только от наших врагов просочится информация о том, что я не богатый бездельник, каким считают меня в свете.

– Тогда покончите с тем Уинтерли, станьте самим собой, – заявила Ровена.

– Как? – Джеймс развел руками, словно демонстрируя себя, все те черты и манеры, которые выдавали в нем ветреного повесу.

– Забыв о том, что произошло много лет назад, когда жена вашего брата толкнула вас на путь, по которому вы не сделали бы и шага без ее усилий.

– Мадам, вы меня совсем не знаете, – подмигнул ей Джеймс.

Ровена вздрогнула и потупила взгляд. Возможно, она зря пыталась узнать этого мужчину лучше, это может быть для нее опасно. Уинтерли прав, она совсем его не знает, а значит, ей следует держаться от него подальше.

– Со всей ответственностью вам заявляю, что от меня никто не узнает ваши тайны, – заверила Ровена. – Теперь мы можем опять вести себя так, будто незнакомы? Нам следует поступать так впредь при каждой встрече в Райн-Хилл.

Ровена отошла к окну и принялась вглядываться в темноту. Лучше прямо сейчас начать отдаляться от него, чтобы заглушить желание прикоснуться к его руке, прижаться к груди. Однако лицо Джеймса отразилось в темном стекле, рядом дрожало пламя свечи. Он выглядел погруженным в себя, словно обдумывал сказанное. Выражение его глаз внезапно встревожило Ровену. Ей показалось, что он сейчас подойдет ближе и обнимет ее. От одной мысли об этом сердце зашлось от страха.

Оно забилось еще сильнее, когда на ее плечи легли теплые ладони.

– Вы правильно решили не подпускать к себе такого человека, как я, – с грустью произнес Уинтерли, склонившись к ее уху.

Ровена повернулась и несколько минут, словно завороженная, разглядывала его красивое лицо. Она не сразу заметила, что взгляд его устремлен куда-то вдаль. Проследив за ним, она увидела мелькнувшую за окном тень. И тихо вскрикнула. Со стороны они, должно быть, выглядели нежными влюбленными. Медленно, будто не желая разрывать короткую связь, Джеймс убрал руки, позволяя ей освободиться.

– Кто там? – шепотом произнесла Ровена, словно их могли не только видеть, но и слышать.

– Откуда мне знать. Во дворе постоянно кто-то ходит в любое время дня и ночи.