Ну и ладно, все равно уже давно пора домой, переодеваться.

Она убрала снимок обратно и хотела вызвать такси, но сотового в кармане не оказалось. Раздраженная, Фели обыскала все карманы одежды, но тщетно. Телефон исчез.

Неужели я оставила его в такси?

Нет. Она помнила, как, выходя, держала его в руке и сунула в карман.

Своего плаща.

Который она не снимала.

Ни на минуту.

Из которого ничего не выпадало – она бы услышала, тем более здесь, на паркете. А если бы телефон и выпал, то лежал бы сейчас под ногами, потому что это могло произойти лишь в тот момент, когда Ливио налетел на меня и схватил руками…

ЛИВИО!

Сердцебиение ускорилось, и она почувствовала, как в руке снова запульсировала боль.

– Проклятый мерзавец! – прошипела она, огляделась по сторонам и побежала к двери, за которой исчез пациент.

Матс

«Как по булыжной мостовой».

Еще одна фраза ведущего семинара по аэрофобии, пришедшая Матсу в голову, – сейчас, когда самолет пролетал над Атлантическим океаном через зону с «сильным боковым ветром», о чем пять минут назад командир сообщил пассажирам по громкой связи.

«Колебания крыльев самолета могут достигать высоты целого этажа старинного дома, это нормально».

Матс сидел пристегнутым в кресле гостиной зоны скайсьюта и внутренне боролся с ударными волнами, подбрасывавшими «эйрбас». Аэрофобия овладела им не так сильно, как он опасался. Причем его не столько успокаивала мысль, что оба крыла, в которых находилось – на минуточку – триста сорок тысяч литров взрывоопасного топлива, могли спокойно гнуться на несколько метров. Это по-прежнему был страх за дочь, который не давал ему с криком бегать по самолету или, судорожно дыша, лежать на полу скай-сьюта. И тем не менее…

Булыжная мостовая?

Ему, скорее, казалось, что огромные волны подхватили рыболовный катер и вот-вот сбросят его в глубокую бездну с самого высокого гребня. Конечно, он знал – чем быстрее движется тело, тем чувствительнее мозг реагирует на перепады высоты. Колдобина на дороге воспринимается по-разному в зависимости от того, проедешь ты по ней на скорости десять или сто километров в час. А их тахометр показывал почти тысячу!

Сконцентрируйся. Ты должен сконцентрироваться.

Матс нацарапал в блокноте «не одиночка».

Голос говорил как минимум еще об одном «сумасшедшем», который удерживал Неле. Все происходящее было хорошо спланированной акцией. Исключено, что преступник-одиночка действовал импульсивно, из ревности или мести; например, бывший пациент, недовольный лечением. Чем больше посвященных, тем выше риск. Цель, которую преследовал «Джонни», видимо, была для него невероятно важна.

Самолет провалился в очередную воздушную яму – это состояние должно правильно называться «неустойчивая стратификация атмосферы», потому что в воздухе, разумеется, нет никаких ям. Хотя ощущения были именно такими.

РАСХОДЫ, –

написал Матс.

У них имелось в наличии: транспортное средство; место, где никто не услышит кричащую роженицу; похититель.

ТАКСИСТ!!!

Господи, пусть Фели что-нибудь выяснит.

Когда она звонила в последний раз? Она должна уже давно быть во врачебной практике.

СБОР ИНФОРМАЦИИ!

Очень важно. Они знали все о нем, Кайе и Неле. Об их переживаниях, заботах, страхах и психологических травмах. Они даже были в курсе того, что его жена умерла в одиночестве!

ДОСТУП!

Наверное, это решающий пункт.

Преступники имели доступ в квартиру Неле, а также к этому самолету. Они не нуждались в физическом оружии – это было самое коварное в их плане. Психическая бомба прошла незамеченной все виды самого тщательного контроля на земле. То, что Кайя находилась с ним в одном самолете, не могло быть совпадением. Как им это удалось? И как они включили это видео в бортовую кинопрограмму?

Видео!

Матс повернулся со своим креслом так, чтобы видеть монитор на стене, и снова прощелкал пультом до канала 13/10.

Запись началась с нечетких кадров, которые Матс видел уже раз десять, когда готовился к сеансам психотерапии.

Кайя называла их «пленки из спортзала», на самом же деле существовало одно-единственное видео, которое было официально известно под названием «Запись Фабера». По фамилии ее автора, Йоханнеса Фабера.

Кайя думала, что одна, когда психопат, угрожая пистолетом, потащил ее в раздевалку.

Матс увидел светлое пятно, которое вдруг приобрело очертания. Услышал плач двух девочек, Триши и Ким, которые спрятались в душе и теперь убегали из раздевалки. Полуодетые, босиком, в спортивных штанах, они спасались бегством и были обязаны своей жизнью Кайе. Потому что она пожертвовала собой.

«Делай со мной что хочешь, – сказала она, и Матс в очередной раз восхитился ее храбростью. – У тебя есть я, отпусти их».

Способность к самопожертвованию, которая сейчас требовалась от него. Словно круг должен был замкнуться…

Матс перемотал минуты, которые уже видел. Когда Пер сунул пистолет Кайе в рот. Заставил ее раздеться и встать перед ним на колени.

«Как собака во время течки», – приказал он ей. И она послушалась. Опустилась перед ним на четвереньках. Пистолет был приставлен теперь к затылку. Семь минут она находилась в его власти. Беспрерывные толчки, пока он не кончил в нее, с криком, напоминающим раненое животное.

В медицинском протоколе изнасилования были зафиксированы разрывы влагалища, а также раны от укуса в плечо и предплечье. От пистолета на голове остался синяк. Но гораздо хуже, как часто случается, были психические последствия. На протяжении двух месяцев она мочилась по ночам в постель, когда ей снились кошмары, в которых Пер снова брал ее в заложницы. И ночь за ночью насиловал. И хотя в школе ее считали героической личностью (Ким и Триша даже дали интервью газете «Бильд», в котором заверили, что без самоотверженности Кайи у них не было бы шансов спастись от убийцы), она мучалась ужасным чувством вины.

«Почему я не сопротивлялась, доктор Крюгер? Почему позволила сделать это с собой, как дешевая потаскуха?»

Возможно, у нее получилось бы выбраться из этой эмоциональной ямы без особых последствий для психики. Вероятно, хватило бы и группы взаимопомощи, в которую она ходила после интенсивного наблюдения у школьного психолога, пусть и нерегулярно.

Но видео все резко изменило.

Снятое именно Йоханнесом Фабером, парнем, которому она «отказала» накануне той бойни, потому что не чувствовала, что готова. После первых выстрелов в здании школы во время всеобщей паники Йоханнес убежал в женскую раздевалку. И вместе с Ким и Тришей прятался там в душевой от Пера. Кайя и психопат не видели его и не знали, что он тайно снимал изнасилование на телефон. Чтобы почти год спустя, когда Кайя постепенно начала приходить в себя, разослать его одноклассникам по электронной почте.